Масштаб

– Конечно, – легко согласился человек в наручниках. – Он умный, я же сказал. Но… он стал препятствием между мной и моей целью. Любой из его партнеров, кто бы ни возглавил фирму, наверняка оказался бы сговорчивее… Вы покраснели? И сами это чувствуете? А вот теперь побледнели, майор. Не зря ведь существует правило – хирургу не оперировать, а следователю не расследовать дела близких родственников… Вы так любите своего брата?

– Дальше. – Голос Эльзы за кадром прозвучал почти бесстрастно. Почти.

– Дальше вы знаете. Я слил информацию Кларе, которая отчаянно нуждалась в деньгах. Запустил ее к Эрику на квартиру, как торпеду. Заправил свечку в подсвечник и тихо ждал в шкафу… Вы же понимаете, что это был я, да, что Розе такое не под силу?

– Ключ, – на этот раз Эльза за кадром внезапно охрипла.

– Ах да, ключ. – Человек на экране оскалил белые зубы. – Роза принесла его мне, Роза незаметно вернула потом владельцу, и Эрик не заметил следов копирования. Еще одна моя ошибка, крохотная борозда на металле, знак того, что сложный ключ перестал быть уникальным. Вы увидели эту микроскопическую деталь, да?

– Да, – теперь в ее голосе прозвучало великолепное пренебрежение.

Человек в наручниках прищурил ярко-синие глаза:

– Девушка всего лишь ревновала, всего лишь обижалась на бывшего жениха, всего лишь в меня влюбилась… А вчера, когда с вашей подачи я решил подбросить Эрику улику, Роза уже не могла отказаться, она была у меня на крючке, я ее шантажировал…

Он задумался, глядя мимо камеры в пространство, опустив уголки рта, будто о чем-то сожалея. Потом вернул на лицо улыбку.

– Я привык манипулировать людьми, а вы первая, кому удалось манипулировать мной. Вы гордитесь, майор?

Ответа не последовало, но человек на экране его и не ждал.

– Планируя убийство журналистки, – заговорил он снова, – я преследовал важнейшую цель. Не просто устранить зарвавшуюся Клару и посадить Эрика, который отказался сотрудничать. А скомпрометировать вас, майор. Я считаю, что вы опаснейший человек, волей судьбы посвященный в государственные тайны Альтагоры.

Его глаза потемнели, будто залитые изнутри черной тушью.

– Букашки. Смертельно. Опасны. Они используют годы перемирия, чтобы вернее убить нас потом. Они запрещают нам разрабатывать оружие массового поражения. А сами разрабатывают, больше того, совершенствуют. Думаете, Лео Парсель не знает, чем занимаются их ученые в тайных лабораториях? Что творят в пробирках маленькие твари, каждую из которых можно убить щелчком пальца? Он прекрасно знает. И вы, майор, на что вы тратите свой ум и энергию – на то, чтобы помешать нам, патриотам, защитить от них Альтагору?!

Эльза, не выдержав, поставила воспроизведение на паузу. Прислушалась – в гостиной весело болтали голоса, похоже, опасные темы закончились. Остались только приятные.

Она надела наушники на случай, если кто-то из гостей случайно окажется под дверью ее комнаты.

– …Я сказал вам, не обманывайте себя, – продолжал человек на экране. – Я не просижу в тюрьме и года, меня амнистируют под любым предлогом. В правительстве и всех основных министерствах найдутся люди, которые понимают важность того, что мы делаем. Мы убьем букашек или они убьют нас, а вы еще молоды, майор, и еще не поздно поумнеть.

* * *

– Сейчас каникулы, – опасливо проговорил сторож. – Никто не заходил на территорию школы уже с неделю, не меньше. А вы что-то хотите… проверить, госпожа следователь?

– Подвал, – сказала Эльза. – Мне надо осмотреть бомбоубежище.

– А, с этим у нас все в порядке, – сторож облегченно заулыбался. – Тут нас трахают во все дыры… ой, простите… проверяют, чтобы все в исправности, в комплекте, каникулы там или нет…

Он отпер последовательно несколько дверей, и Эльза оказалась на бетонной лестнице, ведущей круто вниз. «Бомбоубежище» было написано на бетоне, и надпись не сделалась бледнее со времени Эльзиного детства – наоборот, ее навели поярче.

Она бывала тут последний раз в шестнадцать лет. И с тех пор прошло еще шестнадцать лет. Эльза вернулась в подземный бункер под школой, в место своих детских кошмаров.

Длинный коридор с бетонными стенами, тусклые лампочки, трехъярусные нары, мешки с песком. Туалет и рукомойник человек на сто – открытые трубы со стоками, с металлическими кранами. Черные динамики – репродукторы. И наглядная агитация, с трудом различимая в тусклом свете, но от нее невозможно оторвать глаз.

«Вирусная атака объявляется по всем средствам массового оповещения, включая автомобильные гудки, сирены поездов и пароходов, в бытовых условиях – ударами металла о металл…»

«Если у человека проявляются симптомы, изображенные на рисунках три, четыре, пять и шесть, приближаться к нему строго запрещается. Даже если это ваш близкий родственник, мать, отец, ребенок, брат или сестра, ради общественного благополучия вы должны помнить о запрете. Если он просит о помощи, вы обязаны игнорировать и соблюдать дистанцию. Помощь гражданам, пораженным химическим, бактериологическим, вирусным оружием, осуществляют мобильные бригады подготовленных специалистов».