Маски судьбы. Роли и стереотипы, которые мешают нам жить

Удивительная вещь: для большинства из нас просьба, само понятие «просить» является камнем преткновения. «Я просить не привык». «Просить унизительно». «Просить стыдно». Как часто мы слышим эти фразы. А ведь мы все по большому счету просители. В младенчестве просим грудь у мамы, в детстве просим игрушки и сладости, в школе выпрашиваем хорошие оценки, в институте – стипендию, после института – престижную работу. И вместо того чтобы научиться просить, чем старше мы становимся, тем больше разучиваемся обращаться с просьбами и добиваться выполнения своей просьбы.

И дело здесь вовсе не в негативном нашем опыте. Маленькие дети действительно умеют просить – они доверчивы и открыты. Но как часто они слышат от родителей и взрослых стереотипные фразы: «Просить нехорошо», «Просить стыдно», «Ты ведешь себя как попрошайка». Юное, неокрепшее Эго впитывает эти стереотипы и превращает их в убеждения. Повзрослев и укрепив Эго, человек присоединяет к нему гордыню, которая заявляет: «Кто они такие, чтобы я у них просил?» Формируется новое, дополнительное убеждение, что просить – это унизительно. И зачастую люди, дожив до старости, считают невозможным для себя обратиться за помощью даже к собственным детям и внукам.

Посмотрите на молящегося человека в церкви, обращающегося с просьбой к Господу, к святым угодникам, к высшим силам. Лицо верующего благостно, умильно, от него почти исходит сияние, и он сам испытывает радость и умиротворенность. Ведь здесь умолкает Эго человека, которое понимает свою ничтожность перед лицом Господа Бога, а к Богу обращается с молитвой и прошением душа человека.

Мы, наверное, научимся просить у близких и дальних, у друга и недруга, у выше– и нижестоящих тогда, когда осознаем, что, с какой бы мы просьбой ни обращались – мы просим не у конкретного лица или организации, а у Господа Бога. Потому что Господу принадлежит все Сущее, принадлежим и мы, просители, и радетели наши, и все то, что мы просим.

Есть еще одна вещь, которую неприятно осознавать, когда мы обращаемся с просьбой. В упрощенной формулировке это звучит так: «Если я попросил у кого-то, значит, я этому человеку буду должен». Быть кому-то должным – это так же трудно, как просить. И мы забываем о главном: в любой просьбе изначально содержится благодарность. Проситель не из чувства долга, а из чувства благодарности готов возместить сторицей дающему.

Что происходит на Земном и Тонком планах, когда мы обращаемся с просьбой. Когда мы просим:

– мы выражаем доверие пространству и человеку, к которому обращаемся с просьбой,

– мы раскрываем божественное начало (сострадание и милосердие) у того, у кого мы просим,

– мы помогаем раскрыться божественному началу в собственной душе, даем ей возможность осуществить себя,

– мы проникаемся сознанием подлинного смирения, усмиряя свое Эго,

– мы по-настоящему осознаем единство со всем Сущим.

Необходимо овладеть наукой прошения, чтобы смирить гордыню, отбросить ложные убеждения, укротить собственное Эго. Брать и давать – единый процесс, и поэтому для сохранности равновесия в мироздании нам предстоит выполнить столько просьб, сколько раз мы просили.

«Просите, и дано будет вам; ищите – и обрящете, стучите – и отворят вам» (Мф 7:7–8).

Прощать

Миру не хватает умения прощать; если в тебе есть настоящая чуткость и порывистая непосредственная способность искренне прощать, то уже не имеет значения, есть ли у тебя знания, помнишь ты что-нибудь или нет.

У. Фолкнер

Очевидно, умение прощать – одна из самых трудных наук. Мы не прощаем человека, который нанес нам душевную рану. Мы не прощаем подлость, измену, равнодушие, обман, клевету, предательство. Для нас с вами непереносимы такие вещи, как издевка, чванство, унижение. Для нас отвратительны такие черты в людях, как зависть, корысть, ревность. Список можно длить и длить. И самое неприятное, что любая из номинаций в этом списке есть в каждом из нас. Все то, что вызывает у нас негодование, отвращение, гнев, – есть в нас самих. Мне не нравится мое отражение в зеркале, что поделаешь – таков я и есть. Мне отвратительна чья-то ложь – это я отзеркалил свое собственное, подальше спрятанное, приглаженное и нарумяненное вранье. Мы живем в зеркальном мире, и по законам этого мира мы всегда отражаем только то, что есть в нас самих. Вибрация предательства резонирует с вибрациями «предателя», спрятанного в дальних уголках бессознательного. И, когда мы обижаемся и негодуем, это негодование направлено не столько на человека, совершившего по отношению к нам дурной поступок, сколько на самого себя.