Мартин Борман

Герда Борман была так понятлива и так пропитана нацистской доктриной производства большого количества чисто арийских детей, что сделала мужу 10 февраля новое предложение. Она пожелала, чтобы матери незаконных детей имели одинаковый статус с женщинами, состоявшими в законном браке. Фрау Борман предложила, чтобы ее муж заключил с М. Volksnotehe (вынужденный брак). Эта идея, предложенная фрау Борман для узаконивания двоеженства, уже осуществлялась, как она полагала, в ходе Тридцатилетней войны 1618–1648 годов из-за больших людских потерь (Германия тогда потеряла две трети (или больше) населения. Население Чехии уменьшилось в несколько раз. — Ред.).

Мартин Борман не стал осуществлять предложение жены, но оно послужило росту его уважения к ней. Когда она советовала спросить, действительно ли М. любила его, он ответил: «Полагаю, она очень любит меня. Конечно, ее любовь не столь глубока, как наша. Пятнадцать лет жизни в браке, богатой опытом взаимного общения, и десять детей — весомый фактор».

Почти до конца войны, пока позволяло изредка время, Борман поддерживал отношения с М. Но она разочаровывала его во многих отношениях, в отличие от жены. У М. было смутное представление о принципах национал-социализма, она обнаруживала пагубную склонность к христианству, пугалась воздушных налетов и проявляла признаки хандры и тревоги. Борман посылал жене письма, которые ему писала М., и копии писем, которые он писал ей. Время от времени Герда Борман развлекала М. или звонила ей по телефону в попытке очистить ее мысли от заблуждений в отношении войны и укрепить ее дух.

Проблема Бормана, связанная с «дядей Генрихом» (Гиммлером), решалась не так легко. К 1944 году Гиммлер стал, судя по всему, второй наиболее могущественной фигурой в Германии. Его «империя» СС контролировала все полицейские ведомства от гестапо до обычной полиции порядка. СС ведала концентрационными лагерями и лагерями уничтожения. Гиммлер мог, таким образом, решать судьбу миллионов людей более, чем какой-нибудь деятель, известный в истории. В 1944 году он получил также контроль над абвером (военной разведкой и контрразведкой), над лагерями военнопленных и программами производства ракет дальнего радиуса действия. Гиммлер стал главнокомандующим Резервной армией. Ему лично подчинялись 38 боевых дивизий СС (действительно, всего насчитывалось 38 дивизий СС (точнее, под номерами 1–38), но в это число входят и формировавшиеся в последние месяцы рейха, и расформированные и не принимавшие участие в боях. Всего формировалось не 38, а 43 дивизии, 6 из них были вновь расформированы, не приняв участия в боях. Из оставшихся 37 дивизий были: 11 добровольческих, одна из которых вообще не воевала, а 4 впервые приняли участие в боях в марте 1945 года; 11 дивизий войск СС, 7 из которых вообще не приняли участия в боях, только 15 дивизий действовали как обычные, 3 из которых впервые вступили в бой в марте 1945 года. Таким образом, в боях использовались 29 дивизий, 7 из которых впервые вступили в бой в последние недели войны. — Ред.). На эти хорошо подготовленные и вооруженные, фанатичные соединения численностью около полумиллиона специально отобранных солдат и офицеров можно было положиться. (Автор неточен. Численность войск СС в марте 1945 года составляла 829 400 человек (в июле 1944 года было 594 443 человека). — Ред.) Они были готовы сражаться, когда надо, до последнего дыхания.

Ни один нацистский руководитель не обладал более внушительной силой, чем Генрих Гиммлер. Если бы он воспользовался ею, чтобы отстранить от власти самого Гитлера, то, вероятно, сумел бы это сделать. Что касается Бормана, то любой конфликт между ним и рейхсфюрером СС, очевидно, завершился бы в пользу Гиммлера. Борман имел лишь одно преимущество над Гиммлером. К его мнению прислушивался фюрер.

Борману и Гиммлеру было суждено схлестнуться, когда Гиммлер получил в августе 1943 года еще одно назначение: он стал министром внутренних дел. К этому времени Борман контролировал через нацистскую партию и подчиненных ему гаулейтеров все внутренние дела Германии. Борман не собирался уступать хотя бы частичку своей власти Гиммлеру и СС, но он оставался достаточно благоразумным, чтобы не вступать в открытый конфликт с рейхсфюрером СС. Он решил загнать «дядю Генриха» в тупик игрой на его слабостях. Одной из этих слабостей было отношение Гиммлера к деньгам и детям.

Когда расовая чистота не вызывала сомнений, Гиммлер делал все возможное для поощрения деторождения. Он искренне любил детей, особенно светловолосых, и сам был хорошим семьянином. Слабость, которую Борман в нем заметил, проистекала из того, что у рейхсфюрера СС было две семьи.