Марсианин

— Пришлось снизить мощность, — сказала Йоханссен. — Проблема в радиаторах. Они

окислились, и излучение тепла уменьшилось.

— Как такое может случиться? — удивилась Льюис. — Они находятся за бортом. Им там не

с чем реагировать.

— Думаю, они набрали пыль. Или, может быть, сказались небольшие утечки воздуха с

самого «Гермеса». Так или иначе, они определённо окислились. Плёнка оксида снижает размер

ячеек микрорешётки, так что общая площадь радиаторов уменьшается. Мне пришлось

ограничить мощность, чтобы мы не перегревались.

— Есть возможность починить радиаторы?

— Проблема на микроскопическом уровне, — ответила Йоханссен. — Нам нужна

лаборатория. Обычно радиаторы меняют по окончании каждого полёта.

— Сможем поддерживать мощность двигателя до возвращения домой?

— Да, если скорость окисления не увеличится.

— Ладно, не выпускай это из вида. Бек, что у нас с системой жизнеобеспечения?

— Так себе, — со вздохом ответил Бек. — Мы находимся в космосе куда дольше, чем

предполагалось. Ряд фильтров обычно меняют по окончании полёта. Я нашёл способ прочищать

их химреактивами в лаборатории, но эти реактивы разъедают сами фильтры. Пока что мы в

порядке, но кто знает, что сломается следующим?

— Мы знали, что это случится, — сказала Льюис. — Корабль рассчитан на полёт в течение

396 суток, а нам нужно продержаться 898. Если что сломается, нам на помощь может прийти

NASA в полном составе. Всё, что нам нужно, это поддерживать всё в рабочем состоянии.

Мартинес, что там с твоей каютой?

Пилот нахмурился.

— Она по-прежнему хочет меня изжарить. Охлаждение не справляется. Мне кажется, всё

дело в трубках, по которым циркулирует теплоноситель. До них я добраться не могу, потому что

они встроены в корпус. Можем хранить в каюте не сильно чувствительные к температуре грузы,

но и только.

— Где же ты спишь?

— В шлюзе N 2. Это единственное место, где я не путаюсь у людей под ногами.

— Плохо, — сказала Льюис, неодобрительно покачав головой. — Если нарушится

герметичность одной переборки, ты погибнешь.

— Больше мне ничего не приходит в голову. На корабле довольно тесно, а если буду спать в

коридоре, буду всем мешать.

— Хорошо, тогда с сегодняшнего дня ты спишь в каюте Бека. Он может спать у Йоханссен.

Йоханссен вспыхнула и смущённо опустила взгляд.

— Значит… — сказал Бек, — ты об этом знаешь?

— А ты думал, я не узнаю? — вопросом на вопрос ответила командор. — Корабль не такой

большой.

— И ты не злишься?

— В обычном полёте я бы злилась, — сказала Льюис. — Но мы слишком далеко зашли. До

тех пор, пока это не помешает вам выполнять обязанности, меня всё устраивает.

— Круиз на миллионы миль, — заметил Мартинес. — Класс!

Йоханссен сделалась совсем пунцовой и закрыла лицо ладонями.

Запись в журнале: 444-е марсианские сутки

У меня отлично получается управляться с ровером. Может быть, потом, когда всё

закончится, я стану испытателем марсоходов.

Всё прошло замечательно. Пять дней подряд я ездил по кругу; в среднем выходило

93 км/сутки. Это чуть лучше, чем я ожидал. Местность здесь довольно гладкая, без подъёмов и

спусков, поэтому такую скорость можно считать максимально достижимой. Как только я поеду

в горку или начну объезжать булыжники, мне и близко её не добиться.

Спальня — просто нечто! Огромная, вместительная и комфортабельная. В первую же ночь у

меня возникла небольшая проблемка с температурой — в спальне было чертовски холодно.

Ровер и трейлер отлично регулируют температуру у себя внутри, но в спальне она и близко к

ним не подбиралась.

История моей жизни.

В ровере есть обогреватель, в который встроен небольшой вентилятор. Я его больше не

использую, потому что РИТЭГ выдаёт вполне достаточное количество тепла. Я вытащил из

обогревателя сам вентилятор и включил его в розетку рядом со шлюзом. Как только он

заработал, я направил поток воздуха в спальню.

Не ахти какое техничное решение, но оно сработало. Благодаря РИТЭГу тепла у меня

хватает, всего-то и нужно распределить его равномерно. В кои-то веки энтропия оказалась на

моей стороне!

Довольно быстро я приспособился к рутине. Фактически, она была мне на удивление

знакома: в поездке за «Марсопроходцем» я провёл в такой рутине двадцать два кошмарных дня.

Но на этот раз у меня есть спальня — и разница просто колоссальная. Не надо больше ютиться в

ровере: у меня есть личный маленький Дом!

В распорядке дня ничего удивительного нет. Я просыпаюсь, съедаю на завтрак

картофелину. Затем сдуваю спальню изнутри. Способ довольно хитрый, но я его тщательно

отработал.

Во-первых, я надеваю скафандр. Потом закрываю внутреннюю дверь шлюзового отсека,

оставляя открытой внешнюю, к которой прицеплена спальня. Таким образом, она — и я вместе

с нею — оказывается изолирована от ровера. Затем отдаю шлюзу приказ на откачку воздуха.