Маршал М. Н. Тухачевский

3 августа Михаил Николаевич отдал армиям приказ окончательно разбить войска противника, прикрывавшие подступы к Варшаве. Чтобы сломить их упорное сопротивление в полосе 16-й армии и помочь ее продвижению, оп стремился обойти с севера фланг противника своей главной группировкой.

К 8 августа армии Западного фронта заставили неприятеля оставить позиции на рубеже Нарева и Западного Буга. Но его войска не были уничтожены. Они поспешно отошли на варшавские предмостные укрепления и за реку Вепш, к северу от Варшавы. Тухачевский двинул свои армии к Висле и уже 10 августа вывел их на подступы к столице. Армии правого крыла, продвигаясь уступом вперед, нависали над Варшавой с севера. С востока непосредственно на город наступала своим ударным правым флангом 16-я армия, растянувшаяся на 90-километровом фронте. Еще более широкий фронт имела малочисленная Мозырская группа, которая продвигалась к Висле в направлении Ивангорода. Необеспеченность левого крыла фронта все сильнее тревожила Тухачевского. А помощи со стороны Юго-Западного фронта все не было. Разрыв между двумя фронтами увеличивался.

К началу решающего сражения за Варшаву Западный фронт насчитывал в своем составе не более 45 тыс. человек, в то время как противостоявшие ему силы противника возросли до 110 тыс. человек. В некоторых дивизиях фронта оставалось не более чем по 500 бойцов, а полки по численности не превышали штатного состава роты. Войска были крайне утомлены. Тылы фронта отстали на 400—450 км. Все острее чувствовался недостаток в вооружении, боеприпасах, продовольствии. Почти не поступали людские пополнения.

М. Н. Тухачевский реально оценивал численное соотношение сил на варшавском направлении и еще 5 августа в разговоре с Главкомом заявил, что полный успех в Варшавской операции может быть достигнут только при объединении усилий Западного фронта и обещанных ему армий Юго-Западного фронта. Он безуспешно просил Главкома на первый случай хотя бы ускорить продвижение 12-й армии для прикрытия его левого фланга.

7 августа Михаил Николаевич подал на имя Главкома докладную записку, в которой предложил для скорейшего установления связи с 12-й и 1-й Конной армиями оставить в расположении полевого штаба Юго-Западного фронта промежуточный оперативный пункт, через который он мог бы управлять этими армиями до установле-niDi с ними непосредственной связи из Мински *. Однлко его предложение встретило категорическое возражении со стороны командования Юго-Западного фронта. Оно ссылалось на то, что выполнение требования Ту .чеченского затруднило бы управление остальными войсками фронта, в том числе действующими против Врангеля¹²⁰. Очевидно, Реввоенсовет Юго-Западного фронта не понимал или не хотел признать первостепенную важность Варшавской операции в достижении общего успеха.

К сожалению, по-прежнему оставалось в заблуждении об истинной обстановке на варшавском направлении и Главное Командование. Подавленное авторитетом И. В. Сталина, который опровергал сведения Тухачевского, оно не верило в переброску противником сил под Варшаву с участка Юго-Западного фронта.

В директиве от 8 августа о мерах по обеспечению операции на Висле Главком не согласился с мнением Тухачевского о том, что быстрейшая передача в его распоряжение армий Юго-Западного фронта обеспечит успех в боях под Варшавой ¹²¹.

Вплоть до 11 августа Главное Командование не видело острой необходимости в привлечении 12-й и 1-й Конной армий для участия в Варшавской операции. Не повлияла на его мнение и перехваченная 9 августа штабом 12-й армии директива противника, из которой следовало, что польское командование намечало на 17 августа сосредоточение новой армии в районе Люблина для удара по левому крылу Западного фронта. Полученным сведениям не было придано должного значения. Не были приняты и необходимые меры для ликвидации угрозы. Снова сказывалось давление И. В. Сталина, который хотел во что бы то ни стало овладеть Львовом и возражал против отвлечепия сил Юго-Западного фронта на люблинско-варшавское направление.