Мария-Изабель

— Вот тут ты прав! — решила она. — Пожалуй, стоит тебя обмануть.

— Я знал, я чувствовал! — притворно запричитал Григорий. — Какое коварство, какой кошмарный обман! — и вдруг взял её за руки и перешёл на совсем другой тон. — А если честно, ты меня часто обманываешь?

— Всё время! — попыталась отшутиться она, но смутилась под его пристальным взглядом и, почему-то, страшно заволновалась. — Ну… Каждая женщина имеет право немного изменять действительность.

— Если ты меня обманула, — с деланной угрозой закачал головой Григорий, — И тебе не тридцать пять с половиной, а тридцать шесть… — и снова стал говорить серьёзно: — Но всё-таки? У меня постоянное ощущение, что ты что-то не договариваешь.

«Если бы ты прислушался к внутреннему голосу, то и так бы всё знал. А так придется рассказывать. Постепенно, конечно!»

Со вторника она — уже ходила на свою фирму, сказав Григорию полу правду — мол, работы возобновились и у неё теперь нет проблем. Но она до сих пор скрывала своё истинное положение, довольно сильно отличающееся от простой швеи. И побаивалась, как он на это отреагирует. Но дальше скрывать всю правду было трудно, да и ей хотелось совершенно обратного. Ей хотелось пользоваться результатами своего труда и всеми возможностями из этого проистекающими. Поэтому она начала издалека:

— Ты бы хотел, что бы я была счастлива?

— Что за вопрос? Конечно, хотел бы и хочу!

— Тогда я тебе всё расскажу, но с одним условием!

— Каким?

— Что ты меня простишь и никогда не будешь по этому поводу ни злиться, ни расстраиваться.

— 0-о-о! — затянул возмущённо Григорий. — Какая хитрая! Ну, как можно жить при таки условиях?!

— Очень просто! Тем более что в моей невинной лжи нет ничего страшного и ужасного.

— Ну, тогда поведай о ней без всяких условий! Может, я тебя даже быстрей прощу, — предложил он, поднимая вверх указательный палец.

— А вдруг нет? — засомневалась Мария. — А вдруг ты специально ищешь повод, — она капризно надула губки. — Что бы со мной расстаться?

Григорий расстроено почесал в затылке:

— Ну, как тебе не стыдно такое говорить. Хорошо! Обещаю тебя простить, как бы коварно ты меня не обманывала!

— Честно, честно? — обрадовалась Мария. — На это он даже обиделся и ответил с подтекстом, гордо подняв подбородок:

— Я, в отличие от кое-кого, всегда говорю только правду!

— Ой, синьор! Вы уж меня простите за мою забывчивость. Всё никак не могу это запомнить.

— Ты будешь делать признание или нет? — не выдержал Григорий и снова взял её за руки. Она перестала дурачиться, и всё рассказала о своей фирме. На это ушло добрых полчаса. Григорий, за это время, допил свой коньяк и даже выкурил целых две сигареты.

— Ты знаешь, я просто восхищён твоим талантом и огромнейшими организаторскими способностями. Но… — он неопределённо покрутил рукой. — Я чувствую себя немного не в своей тарелке. И если бы я знал об этом сразу, то вряд ли бы позвонил тебе в понедельник. И уж наверняка — в прошлую субботу.

— Я почувствовала это, — призналась Мария. — И решила про всё не рассказывать. Но теперь, когда мы с тобой действительно близкие люди, мне нет смысла что-то от тебя скрывать. Наоборот, мне было неловко за свои недоговорки и я страшно боялась, что ты узнаешь о них не от меня! — увидя его задумчивый вид, спросила: — Или ты всё-таки будешь на меня сердиться?

— Нет, солнышко! Ни в коем случае. Просто всю свою жизнь я старался общаться с людьми своего круга. Это ни в коем случае не говорит, что я плохо отношусь к людям состоятельным или просто богаче меня, нет! Но я чувствую себя гораздо свободнее, когда не боюсь, что мой сотрапезник вдруг закажет такое блюдо, за которое я потом не смогу расплатиться. Или он вдруг спросит: «А ты свободен завтра с утра?» — я сдуру ляпну: «Да!» — и тогда он предложит: «Значит, встречаемся завтра в десять, на кортах *Сан Гаррос, это моё время и поиграем в теннис», — и что я ему буду объяснять? Что у меня не только нет авто для поездки туда, но даже ракетки и приличного костюма для тренировки.

— А ты, в таком случае, будь попроще! — предложила она.

— Как именно?

— Скажи, что как раз накануне, твой лимузин сгорел вместе с ракетками. Ну, можешь туда добавить ещё и костюм… — и она засмеялась.

Григорий несколько мгновений пытался смотреть на неё осудительно, а потом не выдержал и тоже рассмеялся:

— Возле тебя я скоро тоже стану, мягко говоря, выдумщиком.

Марию это ещё больше развеселило:

— Ты можешь не поверить, но я такой стала после встречи с тобой. А раньше… — она уже с трудом говорила из-за прущего из неё смеха. — …Я тоже говорила только правду!

Григорий с умильным удивлением наблюдал за разошедшейся Марией, а потом констатировал:

— Тебе пить больше нельзя. Я заказываю только для себя.

— Да ты что? — сразу посерьёзнела она. — Во-первых: мы уже едем домой. — Она встала. — Во-вторых: у меня есть коньяк получше, чем подают здесь, подняла за руку Григория. — И в-третьих: ты мне с понедельника, каждый день, обещаешь спеть под гитару, а я ещё не слышала ни одной песни, — решительно взяла его под рук, и повела к выходу из парка.