Мао Цзэдун

Из-за отсутствия денег оклады бойцам и командирам выдавали натурой: продуктами и вещами первой необходимости. Но и при этом на закупку продовольствия уходило около пяти тысяч долларов ежемесячно. Какие-то средства удавалось добыть лишь путем экспроприации имущества помещиков и торговцев. «Обращение к жителям Маопина», подписанное Мао и Чжу Дэ, вежливо объясняло:

«Красная армия… принимает все меры для того, чтобы защитить интересы торгового люда. Однако ввиду катастрофической нехватки самого необходимого мы вынуждены обратиться к вам с просьбой организовать для армии сбор пяти тысяч долларов, семи тысяч пар соломенных бахил, семи тысяч пар носков и трехсот штук белой хлопковой ткани… Крайне важно, чтобы необходимые нам вещи были доставлены в лагерь не позднее восьми вечера… Если вы оставите данную просьбу без внимания, то это послужит доказательством вашего сговора с реакционерами. В таком случае нам придется сжечь в городе все магазины и лавки. Не говорите потом, что вас не предупреждали!»

Состоятельные горожане подчинились, но Мао дальновидно заметил: «Экспроприировать можно лишь раз, потому что потом брать будет просто нечего». С течением времени группам «снабженцев» приходилось в поисках «помещиков-вредителей и набитых деньгами богатеев» уходить все дальше от базы, но и при этом довольно часто единственной добычей оказывались мешки с опиумом. Солдаты волокли их на продажу.

В ноябре Мао впервые задумался о том, что цзинганшаньскую базу придется, возможно, оставить. Он составил запасной план перемещения в южные районы Цзянси — на случай, если «наше экономическое положение еще более ухудшится».

Долго ждать реализации этого плана не пришлось. Через два месяца в пограничный район прибыло неожиданное пополнение из восьмисот бывших гоминьдановских солдат, поднявших летом мятеж в Пинцзянс, на севере Хунани. Их привел Пэн Дэхуай, прямой, грубоватый тридцатилетний мужчина, военный до мозга костей, земляк Мао из Сянтани. Прибывших зачислили в состав 4-й армии, а сам Пэн стал заместителем Чжу Дэ. Примерно в это же время в Цзинганшань поступили сведения о новых планах гоминьдановцев окружить и уничтожить лагерь: по пяти маршрутам к нему уже выдвигалось двадцатипятитысячное войско.

Вопрос о будущем революционной армии встал с новой остротой. Людей Пэн Дэхуая нужно не только кормить на протяжении всей зимы; пополнение открыло возможность нанести противнику упреждающий — или, если угодно, ответный удар.

Сразу же после Нового года расширенное заседание Фронтового комитета в Нингане приняло решение оставить 32-й полк Ван Цзо и Юань Вэньцая вместе с вновь прибывшими для защиты лагеря. 28-й и 31-й полки под командованием Мао и Чжу Дэ должны направиться в тыл противника для осады одного из двух городов: Цзиани или Ганьчжоу.

На рассвете 14 января главные силы 4-й армии покинули Цзинганшань и ушли на юг. Чжу Дэ так описывал их путь: «Не было и намека на тропу… Вокруг высились отполированные временем скалы, в расщелинах лежал снег. Колонна ползла по краю черной бездны под угрожающими порывами ледяного ветра». Вечером, пройдя сорок километров, армия вышла к Дафэну, где, обезоружив батальон гоминьдановских войск, бойцы смогли утолить голод из захваченных у неприятеля полевых кухонь. На следующий день вместо того, чтобы свернуть на восток в сторону Ганьчжоу, они продолжали двигаться к югу, пока не достигли пограничного городка Даюй. Тяжелый бой, навязанный там бригадой гоминьдановской армии, заставил отряды Чжу Дэ отступить в Гуандун.

Собирался ли Мао в действительности осуществить обещанный отвлекающий маневр, чтобы облегчить положение нескольких сотен бойцов, оставшихся с Пэн Дэхуасм в Цзинганшани? Не было ли его предложение захватить Ганьчжоу циничной попыткой увести главные силы армии в безопасное место? Сам Пэн ощущал, что его предали. Воспоминания об этом продолжали мучить его и сорок лет спустя.

Цзинганшань продержалась около недели. Горные перевалы были уже заняты гоминьдановцами, и Пэн решил под прикрытием сильнейшего снегопада пробиться через вражескую блокаду — вместе с тысячами женщин, детей, больных и раненых, которых Мао отказался взять с собой. «День и ночь, — написал он позже, — мы тропинками горных козлов взбирались на самые кручи». Его отряду каким-то чудом удалось пробраться сквозь два первых кольца окружения, и казалось, еще немного, и невозможное свершится. Но под Дафэном удача отвернулась от людей Пэна, и они попали в засаду. Неприятель отсек обоз с больными и ранеными, и не было никакой возможности выручить их из беды. Через несколько дней после сражения Пэн пересчитал людей: из восьмисот ушедших с ним из Пинцзяна осталось всего двести восемьдесят три человека.

Мао повезло больше. За месяц похода из трех с половиной тысяч бойцов он вместе с Чжу Дэ потерял шестьсот. Но если тот период был одним из самых тяжелых для всей армии, то не отходившая от Мао ни на шаг Хэ Цзычжэнь испытывала особые трудности: уже пятый месяц она носила в себе их первого ребенка.