Маневры неудачников

— Когда стало понятно, что при нынешнем развитии технологий мы не сможем исследовать феномен твоей памяти, а из твоего пребывания в штаб-квартире мы больше ничего не выжмем, встал вопрос о том, что делать дальше. Вскрытие черепной коробки, которым тогда тебя пугали, было только одним из вариантов, и мало кто надеялся, что мы обнаружим там что-то, чего не могли обнаружить до этого при помощи приборов. Просто отпустить тебя мы не могли, так как ты знал слишком многое из того, чего никому вне СБА знать не положено, а использовать тебя в качестве агента означало потратить несколько лет на твоё обучение. И потом, особого дефицита агентов мы не ощущаем, а единственное твоё преимущество в качестве шпиона не так уж очевидно. Единственное известное нам на тот момент преимущество, — поправился Визерс. — Новый талант обнаружился у тебя только в военном лагере, и тогда мы были удивлены не меньше тебя.

Выходит, они действительно за мной следили. Я подозревал что-то подобное с самого начала. Вселенная неудачников подарила мне достаточно времени, чтобы продумать несколько версий происходящего.

— Вам было любопытно, что я буду делать, оказавшись в «свободном полёте», или же вас больше интересовало, кто и что захочет сделать со мной?

— Нам всё было интересно, — сказал Визерс. — Я не исключал вообще ни одного варианта. Главное было — сделать так, чтобы не только ты, но и все остальные, кто мог тобою заинтересоваться, поверили в твой побег. В то, что СБА больше не имеет к тебе никакого отношения.

— И ради этого вы даже нанесли орбитальный удар по собственному городу? — спросил я. — Или это у вас спецэффекты такие?

— Этот город давно заслужил, чтобы в него пальнули с боевого спутника, — сказал Визерс. — Успокойся, бомбардировка была настоящая, но мы устроили её не ради тебя. Это был гениальный план, разработанный в недрах идеологического отдела. Четыре выстрела накрыли здание, где проводила свои собрания оппозиционная партия, по чистой случайности, разумеется, и теперь обсуждения законопроектов в Генеральной Ассамблее проходят куда спокойнее. Остальная пальба была нужна для нагнетания атмосферы хаоса, которой мы и воспользовались.

— И много оппозиционных лидеров погибло?

— Двое. Но они были самые горластые.

— Вот за это я и люблю демократию, — сказал я. — И никакой тирании, никакого кровавого террора, никаких зловещих подвалов, пистолетов на столе и яркого света в лицо.

— Сейчас неподходящее время для демократии.

— А оно когда-нибудь было подходящим? — поинтересовался я. — Она у вас хоть когда-нибудь была, эта демократия, в вашем самом демократическом из всех альянсов?

— У тебя всё равно права голоса нет, — заметил Визерс. — Ты — социк и дезертир. По законам военного времени тебя вообще расстрелять можно.

— Но ты здесь не для этого, генерал. Не так ли?

— Ты удивишься, но я здесь вообще не из-за тебя, — сказал Визерс.

— Я уже удивился, — подтвердил я. Не мог же Визерс прибыть на станцию из-за ситуации с кленнонским кораблём, который вот-вот свалится нам на голову. Это было бы слишком быстро даже для генерала СБА, если, конечно, не его сотрудники организовали поломку прыжкового двигателя на имперском корабле. — Тогда кому же я обязан счастьем снова лицезреть тебя, генерал?

Вместо ответа Визерс достал из кармана портативный компьютер, нажал несколько кнопок, и в воздухе появилось голографическое изображение чьей-то головы. Фотографическая память подсказала, что я этой головы никогда раньше не видел, ни отдельно от тела, ни вместе с ним.

— Знаешь его?

— Нет.

Изображение сменилось.

— А этого?

— Нет.

— А его?

— Нет.

— Ну вот я здесь ради одного из них.

— Которого именно?

— А какая разница, если ты всё равно никого не знаешь?

— Разница в том, что я всё-таки работаю в местной службе безопасности и хочу быть готов к любого рода неожиданностям, — сказал я. — Потому что я не знаю его и не знаю, зачем он вам нужен, но вас-то я знаю. Если в качестве прикрытия своей операции вам понадобится взорвать эту станцию, времени на принятие этого решения вам потребуется секунд пять, не больше.

— Если тебя так уж беспокоит безопасность этой станции, то на твоём месте я больше волновался бы по поводу идиотской идеи Клеймора, решившего свести здесь десантников Альянса лицом к лицу с кленнонскими штурмовиками.

— Ты знал об этом?

— Ещё до того, как вы начали совещаться. Не думаешь же ты, что информация об идиотизме нашего консула могла пройти мимо меня?

— Почему же ты не вмешался? — Я не верил, что у генерала всемогущей СБА нет полномочий, способных остановить Клеймора. — Ты же сам понимаешь, какие последствия может иметь это решение.

— Это не моя работа, — сказал Визерс. — Начать войну, вести войну и проиграть войну они могут и без моего участия, для этого есть политики и стратеги. А из меня плохой политик, а стратег ещё хуже. Все эти перемещения боевых соединений в пространстве и прочие маневры вызывают у меня только зевоту.

— А в чём же тогда заключается твоя работа?

— Найти способ победить.

— И каковы шансы на успех?