Малый дом в Оллингтоне. Том 2

Я признала за лучшее немедленно показать ваше письмо лорду Дамбелло. Он сказал, что люди всегда были и будут склонны к злословию, и, по-видимому, полагает, что остановить распространение этой молвы невозможно. Что касается вас, то он нисколько не сердится, а напротив, просит вас и отца приехать к нам на недельку в конце будущего месяца. Пожалуйста, приезжайте. 23-го числа у нас будет большой званый обед. К нам пожалует его королевское высочество, и я уверена, моему отцу будет приятно его увидеть. Заметили ли вы, что эти слишком высокие шляпки выходят из моды? Мне они никогда не нравились. Имея сношения с Парижем, я распорядилась, чтобы их отменили. Надеюсь, вам ничто не помешает приехать сюда.

Преданная вам дочь,

Г. Дамбелло».

Мистрис Грантли с минуты получения ответа полагала, что своими подозрениями обидела дочь. В этом ответе не было ни слова, которое опровергало бы клевету, значит, дочь ее виновата и не хочет оправдаться. Кроме того, в ответном письме было что-то особенное, вызывавшее досаду и раздражение, хотя мистрис Грантли не могла объяснить себе причины этого чувства. Мистрис Грантли в письме к дочери излила почти всю душу, в полученные же ответные строки не было вложено ни малейшей частички души. При совмещении служения Богу и мамоне, совмещении, которое мистрис Грантли с таким успехом привнесла в воспитание своей дочери, этот орган почти не требовался, и он увял, или, вернее сказать, омертвел, собственно, потому, что его никогда не использовали.

– Я думаю, мы не поедем? – спросила мистрис Грантли, обращаясь к мужу.

– Разумеется, нет. Если ты хочешь съездить в Лондон, то я найму для тебя квартиру. Что касается его высочества… При всем моем уважении к его высочеству, я вовсе не имею желания встретиться с ним за столом Дамбелло.

Этим разговором и решился вопрос по поводу приглашения обитателей Пламстэдского епископства в Лондон.

Куда же отправился Дамбелло, так поспешно оставив жену свою в двенадцать часов? Не в парк, не в комитет палаты общин и даже не в клуб. Он поехал прямо к лучшему ювелиру и купил у него великолепное колье, весьма редкое и интересное, состоявшее из трех рядов блестящих зеленых камней, оправленных в чистое золото, – колье, которое по весу и величине могло равняться с кирасой, украшенной драгоценными каменьями. В то время, когда леди Дамбелло снова сидела за туалетом, готовясь к вечеру, муж ее поднес ей этот подарок, как знак возобновленного доверия, и леди Дамбелло, пересчитывая блестящие камни, торжествовала в глубине души, говоря самой себе, что она превосходно разыграла свои карты.

Но в то время как она считала эти камни, доставшиеся ей благодаря полному примирению с мужем, бедный Плантагенет Паллисер остался в совершенном неведении. О, если бы ему позволили посмотреть письмо мистрис Грантли, ответ на это письмо и подарок лорда Дамбелло! Но все это было недоступно для него, и он, с сердцем, переполненным чувством ожидаемой любви, и с невольным трепетом от представлявшегося впереди разорения, покатил в своей карете в дом леди Де Курси. После долгих размышлений он пришел к обыкновенному заключению: чему быть, того не миновать, и это следует сделать теперь. Он хотел признаться в любви и согласовать свое будущее с тем приемом, который будет оказан его признанию.