Читаем Малькольм полностью

— Малькольм, у меня в мыслях не было оскорблять память твоего отца.

— О ваших мыслях никто не спрашивает, — сказал Малькольм. — Вы никого не замените.

— Я неловко выразился, Малькольм. Пожалуйста, подумай еще…

Вдруг звук икоты донесся от собеседника Жерара.

— Если нужно, мы начнем опять, все сначала, — Жерар Жерар ходил взад-вперед у каменного стула.

Малькольм что-то процедил сквозь зубы. Напряжение на его лице было в эту минуту настолько неимоверным, что Жерар Жерар вынул из нагрудного кармана платок и осторожно вытер ему лицо.

— Нижайше прошу, Малькольм, — снова заговорил старший собеседник, — подумай над моим предложением.

— Каково же ваше предложение, сэр? — Мальчик был свиреп.

— Приходи жить со мной и моей новой женой, прими все, что мы можем предложить, будь с нами в любви и безопасности. Проси у нас всего, чего хочешь.

— Но у меня все было еще несколько дней назад, — прокричал мальчик. — И вдруг я покинул скамью… почему, уже и вспомнить не могу… и у меня нет ничего.

— Но у тебя есть я, есть мы.

— Я потерял все! — сказал мальчик, и его ярость расщепилась на неожиданное спокойствие и даже умиление.

— Так ты не пойдешь со мной? — спросил Жерар Жерар.

Мальчик покачал головой.

— Ты хочешь идти к мадам Жерар? — поинтересовался мужчина несколько оцепенело.

— Нет, нет, — ответил мальчик.

— Куда же ты собираешься идти? Ты не можешь вернуться в номер. Он сдан… А не будучи, так сказать, на пансионе, и скамья тебе недоступна…

Мальчик заерзал на жестком ложе. Может быть, наконец его положение стало ясно ему, потому что, обернувшись к своему будущему хранителю, он потребовал:

— Вы не могли бы повторить то, что сказали сейчас, Жерар Жерар?

— Я могу повторить все, что ты хочешь, — сказал он. — Но я забыл точные слова.

— Кажется, вы сказали, сэр, что мне некуда вернуться!

— Ах да, разумеется. Понимаешь, у меня на уме свадьба, не говоря об утомительном разводном деле. Конечно, я помню… Дело в том, что отель никогда не примет тебя обратно, как я и говорил…

— Мне запрещено там быть?

— Ну, не запрещено, но этот разорительный период твоей жизни прошел, мой милый мальчик. Как прошли и дни, когда твой отец возвращался домой из долгой деловой поездки и укрывал тебя одеялом. Ты почти взрослый!

— Взрослый? Но что же мне делать?

— Ты, конечно, можешь действовать в одиночку, — здесь Жерар Жерар посмотрел на мальчика с сожалением, смешанным с ужасом, — или можешь пойти со мной и позволить мне открыть тебе все двери.

— Все двери, — повторил Малькольм.

Подойдя к Малькольму в не обычной для себя манере, финансист энергично схватил его за плечи и затряс:

— Ты не можешь жить один!

— Но что если мистер Кокс даст мне еще адресов! — выдавил мальчик, пока его трясли.

— Еще адресов! — воскликнул Жерар, отпустив мальчика. — Знаешь ли, о чем ты говоришь? Очевидно, нет. Так слушай: у мистера Кокса нет больше адресов…

— Совсем нет?

— Ни одного. Этой старой уловке конец. Кроме того, как бы он давал тебе адреса, когда ты так дружен со иной? И наконец! — но здесь Жерар остановился из-за Панического взгляда на лице мальчика.

Но он все же продолжил, несмотря на выражение Малькольма:

— Наконец, — закончил он, — мистер Кокс едва ли даст тебе новый адрес, поскольку ты не на скамье.

— Не на скамье! — завопил мальчик, его глаза осветились пониманием.

— Выбери меня, милый Малькольм. Выбери нас.

— Свадьба, — размышлял мальчик. — Столько всего, столько разного.

— Скажи мне, что ты согласен.

Малькольм кивнул, серьезно улыбаясь.

— Я знал, что ты сдашься, — счастливо выкрикнул Жерар. — Говорю тебе, я все тебе возмещу. И я не буду пытаться занять ничье место. Это был мне урок.

Малькольм снова сел на каменный стул.

— Но у меня нет ни минуты, — сказал ему Жерар Жерар. — Важнейшее дело. Я должен уйти немедленно. Но ты оставайся здесь, Малькольм, потому что я вернусь не позже чем через час и подберу тебя. Не уходи, слышишь? Теперь я нашел тебя, я ни за что не хочу потерять тебя снова, видишь.

— Пожалуйста, не уходите без меня, — Малькольм поднялся. Жерар Жерар никогда не слышал, чтобы этот мальчик говорил с такой силой, хотя голос его сейчас был немного ломким от возраста. — Возьмите меня с собой.

— Совершенно исключено, — осадил его Жерар. — У меня дело крайней важности, и ты будешь только мешать. Останься здесь, как я сказал, и через час я буду обратно. И мы оба начнем жизнь вместе!

Малькольм улыбнулся.

Двое друзей пожали руки, и через мгновение Жерар Жерар оставил Малькольма с его мыслями и надеждами.

<p>Малькольм встречает современника</p>

Малькольм ждал в ботаническом саду.

Прошел час, потом два. Он проголодался, но не нашел места, где мог бы поесть.

Малькольм долго ходил по саду, держа в пределах слышимости каменный стул, где его ожидал найти Жерар.

Потом вечерние тени упали на землю, а от его великого, могущественного друга не было и следа.

В пять часов показался служитель и сообщил мальчику, что ботанический сад скоро закроется.

Перейти на страницу:

Все книги серии Creme de la Creme

Темная весна
Темная весна

«Уника Цюрн пишет так, что каждое предложение имеет одинаковый вес. Это литература, построенная без драматургии кульминаций. Это зеркальная драматургия, драматургия замкнутого круга».Эльфрида ЕлинекЭтой тонкой книжке место на прикроватном столике у тех, кого волнует ночь за гранью рассудка, но кто достаточно силен, чтобы всегда возвращаться из путешествия на ее край. Впрочем, нелишне помнить, что Уника Цюрн покончила с собой в возрасте 55 лет, когда невозвращения случаются гораздо реже, чем в пору отважного легкомыслия. Но людям с такими именами общий закон не писан. Такое впечатление, что эта уроженка Берлина умудрилась не заметить войны, работая с конца 1930-х на студии «УФА», выходя замуж, бросая мужа с двумя маленькими детьми и зарабатывая журналистикой. Первое значительное событие в ее жизни — встреча с сюрреалистом Хансом Беллмером в 1953-м году, последнее — случившийся вскоре первый опыт с мескалином под руководством другого сюрреалиста, Анри Мишо. В течение приблизительно десяти лет Уника — муза и модель Беллмера, соавтор его «автоматических» стихов, небезуспешно пробующая себя в литературе. Ее 60-е — это тяжкое похмелье, которое накроет «торчащий» молодняк лишь в следующем десятилетии. В 1970 году очередной приступ бросил Унику из окна ее парижской квартиры. В своих ровных фиксациях бреда от третьего лица она тоскует по поэзии и горюет о бедности языка без особого мелодраматизма. Ей, наряду с Ван Гогом и Арто, посвятил Фассбиндер экранизацию набоковского «Отчаяния». Обреченные — они сбиваются в стаи.Павел Соболев

Уника Цюрн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги