Магия лжецов

– Эти двое – постоянно. – Свободной рукой я указала на несколько фраз, ощущая при этом… свою важность. Я знакомила сестру со своей работой. Показывала ей материалы дела. И она была очарована. Она слушала меня. – Никогда раньше они не испытывали ничего подобного. И если ты посмотришь сюда, то увидишь, что вскоре после того события в хижине они стали довольно часто говорить «я люблю тебя». Почти все лето они провели вместе, сбегали, разговаривали о том, чем будут заниматься после выпускного класса. Потом, где-то в середине лета – до того, как они стали обсуждать школу, но уже после разговоров о том, какое замечательное лето их ждет, – что-то изменилось. – Я указала на записку в самом низу, в конце переписки. Внезапно занервничав, замолчала. Я говорила чересчур долго?

Табита изучила листок.

– Охренеть, – выдохнула она.

– Да, – пробормотала я. – Ровно это я и сказала. – Записка была именно из того разряда – охренеть. Из-за пролитых слез чернила в некоторых местах растеклись. Между строк слышался ужас – фраза «я не знаю, что мне делать» повторялась несколько раз, а слова «он оказался положительным» обводились так часто, что линии стали жирными и неровными. Они буквально кричали от страха. «Он оказался положительным».

– Черт, – пробормотала она, постучав ногтями по кружке. – Ребенок на борту.

– И не говори. Настоящая драма.

– Хм. Интересно.

Оторвав взгляд от слов «он оказался положительным», я посмотрела на Табиту. Она погрузилась в изучение записки с той самой напряженной сосредоточенностью, с какой обычно мы в детстве терпеливо заканчивали собирание пазла.

– Что интересного?

– Ну, складывается впечатление, будто она боится реакции Х. Боится того, что с ней произойдет. Но при этом… похоже, совсем не боится, как отреагирует А. Ее не волнует, что он может разозлиться или бросить ее.

– Хорошее замечание, – похвалила я. – А теперь посмотри последнее письмо. Там самое потрясающее. – Последняя записка, расположенная в самом нижнем углу так называемой Табитой безумной стенки, пестрела двумя видами почерка. Записи состояли из нескольких предложений – должно быть, они передавались туда-сюда во время урока. «Я скучаю по тебе», «Ты выглядишь великолепно», «Я даже не могу описать, как ты… ну, ты знаешь». – Взгляни в самый конец листа, – попросила я, и она послушалась. От всего происходившего у меня кружилась голова: я делилась своими заключениями с сестрой, моей близняшкой Табитой – я столько лет не позволяла себе даже думать о подобном.

Она легонько шевелила губами, пока читала строчки внизу страницы, и я слышала, как Табита тихо выдыхает слова. «Не волнуйся, – говорилось в записке. – Я проберусь в библиотеку + найду заклинание, если ты не сможешь раздобыть снадобье у Кэпли».

Ответ почерком Б начинался в верхней части другого листа: «А что, если мы не сможем ничего сделать?»

«Тогда мы поженимся и станем самыми лучшими родителями на свете», – заверял первый собеседник.

Табита долгое время ничего не говорила. Тогда я осмелилась прокомментировать:

– Эти двое оказались в отчаянном положении. У них уже был один большой секрет, а затем появился еще больше, так что они решили обратиться к Кэпли. Скорее всего, думали, что она сможет найти выход из этой ситуации. – Сестра по-прежнему молчала. Ее лицо оставалось неподвижным, как если бы она задержала дыхание. Я продолжила, надеясь снова увидеть интерес в ее глазах, всеми силами цепляясь за то ощущение, что возникло между нами всего минуту назад. – И я вот что подумала: что, если этот А пытался заполучить снадобье, а Кэпли ему отказала? Я бы назвала это мотивом. Убийство в состоянии аффекта. И теперь нам нужно понять, кто такой А и где он находился в вечер убийства?

Табита по-прежнему хранила молчание и разглядывала письма на стене. Фраза «он оказался положительным» словно пульсировала в тревожной тишине – настойчиво и нетерпеливо. Остальная часть комнаты растворялась в серых красках. В моей голове крутилась всего одна мысль: «Смотри, смотри, смотри, оно здесь, прямо у тебя перед глазами, только взгляни…»

– Мне нужно собираться на работу, – прозвучал голос Табиты, ровный и спокойный. Безжизненный. Она прошла мимо меня, коснувшись моего плеча рукой. – Похоже, ты действительно откопала кое-что интересное. Спасибо, что показала мне.