Маг и его тень

Несколько мгновений они с Вендом мерились взглядами, потом Венд вздохнул и только покачал головой, вновь мысленно спросив себя – что не дает ему задать нахальному щенку ту трепку, которой тот заслуживает? Да хотя бы подзатыльник дать хороший? Словно каждый раз за руки кто-то держит…

Глава 12

На востоке медленно поднималось солнце. Алой полосой оно прочертило свой путь по озерной глади и споткнулось лишь о выступающий из воды высокий плоский камень, на котором застыла Эрига.

– В этот раз она молится дольше, – негромко сказал Кирк за спиной Арона.

– Мы далеко, богине требуется больше времени, чтобы услышать, – пояснил Арон, не отводя взгляда от Эриги. Сейчас девушка до боли напоминала ему мать во время тех нечастых случаев, когда та дозволяла сыну присутствовать на богослужении.

Вода вокруг камня забурлила и разошлась в стороны, возвышаясь неровными лохматыми горбами, с которых иногда срывались крупные, с человеческую голову, капли и падали на обнажившееся дно.

– Берите коней, – велел Арон, поднимаясь с камня, с которого наблюдал за действом.

Тем временем воздух вокруг Эриги пошел рябью, земля начала плавиться, превращаясь в тропу, уходящую по спирали под землю.

– В прошлый раз мы шли вниз. Я думал, в этот раз будем подниматься, – прокомментировал Бракас.

Арон не стал говорить, что действия жрецов редко имеют смысл, понятный простым людям.

Идти по влажному дну, когда по обе стороны от тебя возвышаются колышущиеся водные стены, было непривычно. «Не трожь!» – услышал Арон за спиной, обернулся: Рикард попытался ткнуть в нос проплывающую мимо рыбину, и Венд, идущий рядом, шлепнул его по руке. Остальные оглядывались с тревожным любопытством, но стены никто не касался. Неизвестно, как жреческая магия отреагирует на подобное. Вдруг вода обрушится и погребет их всех под собой?

Арон вновь посмотрел на мальчишку-Темного, потом отвел взгляд. Он уже потерял счет тому, сколько раз за последние дни вспоминал предложение покойного мага, и приятными эти воспоминания не были.

Иногда накатывала тоска – по магии, по былому ощущению могущества, – заставляя жалеть об отказе. Тогда Арон сам себя называл сентиментальным дураком, живущим прошлым. Начинал обдумывать, под каким предлогом заставить отряд вернуться к городу, провести там ритуал. Всего одна малая жертва за то, чтобы стать магом, стать собой…

Потом всякий раз приходил стыд за то, что почти согласился тогда, что был готов отступить от своих принципов сейчас. Отступить и убить ребенка, который доверился ему, которому он обещал защиту. Чем он тогда будет лучше Тонгила-прежнего, лучше некроманта, погубившего его семью? Возможно, и у них все начиналось с одной малой жертвы?

Арон потряс головой, словно бы мог выбросить из нее мучительные мысли. Впрочем, теперь должно было стать легче: уже очень скоро возвращение в мертвый город станет невозможным, а любое сожаление – бесполезным.

Перед тем как ступить на начало тропы, Арон нащупал сквозь рукав куртки металлический браслет, обвивающий правое запястье. Ни про браслет, ни про другие вещи, доставшиеся от мертвого мага, Арон не сказал никому, даже Эриге. Ромбовидный камень, который Арон показал отряду, был, по словам самого Шеаса, лишь «самой простой пустяковиной», способной «доставить Изнаночнику несколько неприятных минут».

Почему скрыл? Арон не знал этого и сам, ведь опасности ни от кого в отряде он не ощущал, лишь привычную настороженность, чуть более сильную в отношении Истена. Должно быть, вновь подняла голову давняя привычка никому не верить. По прежнему опыту Арон помнил, что в таких случаях лучше поступать так, как хочет внутренний голос. Даже если он окажется не прав, хуже не будет.

– Ты чувствуешь присутствие Черного? – спросила Эрига, когда они спустились на несколько пролетов лестницы и внешний свет померк.

Арон молча покачал головой. Впрочем, его чутье в отношении Шамана мало что давало – тот появлялся слишком внезапно и внутренний голос начинал бить тревогу со слишком большим опозданием.

Спустя еще несколько минут Арон вытащил из ножен меч, но на вопросительный взгляд Эриги вновь отрицательно мотнул головой: нет, опасности он все еще не ощущал, но так казалось спокойнее. Люди за спиной перекидывались редкими обрывистыми фразами, за которыми слышалось напряжение и подавляемый страх.

– Тибор, – обратился к нему Пратас, за последние минуты передвинувшийся из позиции в центре процессии к ее голове и оказавшийся прямо за спиной Арона, – тот камень, который ты нам показывал… Он действительно поможет справиться с Шаманом?

– Увидим, – отозвался Арон, замедляя шаг, позволяя наемнику оказаться рядом.

– Как он действует? Что произойдет с Шаманом? – продолжал расспрашивать Пратас.

– Увидим, – повторил Арон. – С какой стати тебя это именно сейчас заинтересовало?

– Не хочу подохнуть, как Шор, – резко ответил тот.

Арон нахмурился, вглядываясь в наемника, в его стеклянно блестящие глаза и неестественную даже в этом освещении бледность. Но чутье молчало, и, после минутного колебания, Арон все же сказал:

– Пратас, ты неважно выглядишь.