Мафиози и его одержимость (ЛП)

Я всегда знала это, но теперь я могла видеть это более ясно.

Я медленно съела то, что он принес. Виктор устроился на кровати передо мной. Время от времени наши глаза встречались, и с каждым разом мне становилось все труднее отвести взгляд.

Тишина между нами—она была прекрасна.

Иногда не хватает слов. А иногда тишина-это все, что тебе нужно.

Потому что даже в тишине я слышала его слова—его голос. И в глубочайшей тишине именно тогда мое сердце так дико заплясало по этому прекрасному, смертельно опасному мужчине.

Когда Виктор потянулся вперед, чтобы схватить меня за руку, я остановилась и судорожно вздохнула. Он провел большим пальцем по внутренней стороне моего запястья, медленно и так нежно.

Его большой палец поглаживал мои пульсирующие вены, и мое дыхание менялось, ускоряясь с каждым движением его большого пальца.

Его прикосновение было наэлектризованным, и это заставило меня нуждаться в нем. Почти как зависимость.

Эта мысль заставила меня внутренне улыбнуться. Может быть, я пристрастилась к Виктору. И от этой зависимости я никогда не хотела избавляться.

Он закатал мои длинные рукава выше локтей. Уголки его глаз напряглись, и я увидела, что выражение его лица изменилось—стало жестче и злее.

Я посмотрела вниз и увидела следы, оставленные Валентином.

Когда я попыталась вырваться, его хватка усилилась, и его глаза снова встретились с моими. Прикусив губу от его взгляда, я перестала сопротивляться.

Виктор отодвинул поднос и придвинулся ближе, пока наши колени не соприкоснулись. Я сглотнула, борясь с внезапным комком в горле.

Он достал что-то из кармана, маленький круглый контейнер. Я растерянно заморгала, когда он ничего не объяснил.

Но когда Виктор открыл его, я поняла, что это. И это заставило мое сердце сжаться.

Я подняла глаза и увидела, что он сосредоточен на своих действиях. Виктор смазал мои синяки мазью с ароматом лаванды. Он позаботился о том, чтобы покрыть все красные пурпурные отметины, его прикосновения были нежными и успокаивающими.

Никогда еще мужчина не касался меня так осторожно, словно боялся сломать.

Когда он взглянул на меня, Виктор смотрел на меня так, словно я была чем-то драгоценным. Как будто ему действительно было не все равно. И я поверила.

Я поверила его взгляду и прижала его к сердцу.

Виктор закатал рукав на другой руке, чтобы также проверить повреждения. На этой было меньше синяков, но он все еще так мило ухаживал за ними. Он не произнес ни слова—хотя в этом и не было необходимости.

Его рука скользнула вниз к моим бедрам. Его прикосновение заставило меня задрожать, хотя мне было жарко.

Виктор вопросительно посмотрел на меня, и я нервно сглотнула. Отстранившись, я порылась в ящике. Наконец-то я снова могла пользоваться его ручкой и блокнотом.

Не глядя на него, я быстро записала.

Спасибо. Остальное сделаю я.

Виктор крепче сжал мои бедра, но потом отпустил...только для того, чтобы коснуться воротника. Я знала, что там, где Валентин схватил меня за горло, сильно болело.

Виктор продолжал свою нежную заботу. Окунув палец в мазь, он поднес руку к моей шее, медленно прикладывая ее к моей зудящей, пылающей коже.

Его рука скользнула по воротнику, а глаза потемнели. Интересно, что творится у него в голове?

В моих снах он увел меня отсюда.

Сделает ли он то же самое на самом деле?

Наши глаза встретились, и я по собственной воле придвинулась ближе. Как будто наши тела больше не были нашими собственными, мы двигались навстречу друг другу—так близко, почти касаясь.

Его губы были в нескольких дюймах от моих, его пальцы задержались на моей шее, его прикосновение было легким, как перышко. Так не похоже на Валентина.

Мои глаза закрылись, но Виктор отстранился. Он провел рукой по лицу, на секунду выглядя расстроенным.

Я сразу же соскучилась по его прикосновению и покачала головой, пытаясь очистить паутину мыслей. Мыслей о нем—и о нас.

Виктор сжал руки в кулаки, его челюсть и тело крепко сжались. Ненавидя мучительное выражение его лица, я снова взяла блокнот.

Его взгляд скользнул по нему, и он ждал, что я напишу.

Почему ты здесь?

Казалось, он прочистил горло, а потом заговорил. Я следила за его губами, прислушиваясь к его словам сквозь тишину.

— Валентин вернулся, и я понял ... - он помолчал и вздохнул. - Я хотел посмотреть, все ли с тобой в порядке.

Я не была в порядке, но теперь, кажется, все нормально.

С тяжелым сердцем я уставилась на свои колени, на ручку, прижатую к бумаге. Я ответила, не подумав. Правда выплеснулась наружу, и когда я подняла глаза, глаза Виктора встретились с моими—я увидела, что он действительно смотрит на меня.

Я знала, что он видит не просто лицо.

Он видел мою душу, потому что я решила открыть ее ему.

Виктор открыл было рот, но тут же снова закрыл, словно не находя слов. Желая, чтобы он продолжал говорить, я нацарапала что-то на бумаге.

Где Валентин?

Он взял мою свободную руку в свою и заговорил. - Он пьян и отключился.