Мафиози и его одержимость (ЛП)

Ее ноги шаркали возле моей кровати, когда ее вес перемещался с одной ноги на другую. Я ждала, и она тоже ждала, или, может быть, она говорила?

Но я не подняла головы, чтобы узнать. Через несколько секунд она отошла от кровати, и я проследила за ее ногами, когда она вышла из моей комнаты. Дверь за ней закрылась, и я откинулась на подушки.

Еда пахла хорошо, дразня меня попробовать ее, но я не могла избавиться от этого тревожного чувства в груди. Мои глаза закрылись, и я позволила своему разуму блуждать, переосмысливая и вызывая у себя еще больший стресс. Несмотря на то, что я была прикована к этой комнате, она была одновременно моим адом и убежищем. В те дни, когда Валентин не навещал меня, я находила здесь покой. Я научилась принимать свою судьбу.

Но появление Виктора все изменило. Мои обычные занятия. Мои мысли. Я больше не была наполнена пустотой. Это было странно, и я до сих пор не знала, как к этому относиться—к этому - к нему. Нам.

Мои мысли путались, а затем резко остановились.

Я вздрогнула и замерла. Взгляд упал на мою кожу, лаская меня медленно, молча. Я чувствовала это. Кто-то был в моей комнате.

Я почти боялась открыть глаза, чтобы встретиться лицом к лицу с этим незваным гостем. Это был Валентин?

Я заставила себя не двигаться, но секунды тянулись, и я почувствовала... тепло. Воздух стал более тяжелым, насыщенным.

Всякий раз, когда Валентин был в моей комнате, я знала это чувство—стерильный холод, который приходил вместе с ним. Но на этот раз все было по-другому.

Человек, который наблюдал за мной…не был Валентином.

Я резко открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Виктор.

Он сидел на диване в углу моей комнаты, недалеко от кровати. Он удобно откинулся назад, скрестив левую лодыжку на правом колене. Виктор сбросил свой черный пиджак. Рукава его белой рубашки были закатаны до локтей. Его татуировки—такие красивые—украшали и обвивали его руки. Они завораживали.

Мой взгляд следовал за каждым его дюймом. Он был крупным мужчиной, высоким и мускулистым. Не слишком, но он придавал моему дивану изящный вид. Комната была огромной, но его присутствие переполняло меня.

И то, как Виктор смотрел на меня сейчас, заставляло меня чувствовать себя маленькой.

Когда он, наконец, снова поймал мой взгляд, он вопросительно поднял бровь. Я подалась вперед на кровати, свесив ноги.

Он кивнул в сторону ящика, где я держала его—а теперь и мои—ручку и блокнот. Сунув руку в указанный ящик, я достала их и положила себе на колени. Моя ручка быстро зашуршала по бумаге, пока я записывала свои вопросы.

Что ты здесь делаешь?

Я показала ему бумагу, и он небрежно пожал плечами. Виктор не ответил. Вместо этого он перевел взгляд на поднос с едой. Он выжидающе посмотрел на меня. Я знала этот взгляд.

Это была команда без слов.

Я не очень голодна.

Он отказался признать слова, написанные на бумаге. Вместо этого его губы сжались в прямую линию. Виктор пристально посмотрел на меня и произнес одно-единственное слово. -Ешь.

Его руки были скрещены на груди, пока он ждал, что я сделаю то, что он требовал.

Я вздохнула в ответ, понимая, что спорить бессмысленно. Я не выиграю этот бой. Но, как ни странно, вместо того, чтобы чувствовать себя слабой и беспомощной, мое сердце странно затрепетало.

Заботился ли он о том, чтобы у меня было достаточно еды, чтобы мой живот был полон и я была здорова?

Валентину обычно было все равно, есть у меня еда или нет. Он никогда не проверял меня. Голодала я или нет…

Я взяла свежеиспеченный круассан. Я проигнорировала яичницу-болтунью, бекон и тарелку с фруктами, откусывая небольшой кусочек от круассана.

Шоколад. Аромат ударил в меня сильно, и я закрыла глаза. Я любила шоколад. Он растаял в круассане, сладкий и пикантный.

Я быстро откусила еще кусочек и с энтузиазмом принялась жевать. Это было мое любимое.

Но мое жевание прекратилось, и все мое тело замерло, когда кровать зашевелилась. Тяжелое присутствие Виктора теперь было намного ближе, действительно близко. Его тепло распространялось по моей коже, погружаясь в поры и заставляя меня дышать тяжелее. Моё тело покалывало, а желудок танцевал и трепетал.

Я открыла глаза и повернулась к нему лицом. Он сел рядом со мной, близко, но не касаясь. У меня вдруг пересохли губы. Я облизала их языком, и глаза Виктора проследили за этим движением.

Он поднял руку, и желание отпрянуть сильно ударило меня. Его темный взгляд остановил меня. Эта напряженность загнала меня в ловушку. Его большой палец коснулся уголка моих губ. - У тебя там было немного шоколада, - объяснил он, прежде чем убрать руку.

Я молча кивнула.

-Ешь, - повторил он.

Я прикончила свой круассан в несколько укусов. Он не сводил с меня глаз, наблюдая за тем, как я ем, с восторженным вниманием откусывая каждый кусочек. Я заставила себя не ерзать, но это было так трудно. Мой взгляд упал на колени, когда я также доела яичницу. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Я выдохнула и почувствовала, как он вдохнул. Мы были симфонией, танцевальной мелодией и соответствующим ритмом.