Мадам Мидас

Нельзя отравить ее здесь, на балу, – ее смерть у всех на глазах будет слишком уж очевидной. Нет! Все надо проделать втайне, когда Китти вернется домой. Сначала она отправится в комнату Мадам Мидас, чтобы проверить, как та, – а потом удалится к себе. Ванделуп знал, где находится комната Китти – она была смежной со спальней миссис Вилльерс. В обеих комнатах имелись французские окна: два – в спальне миссис Вилльерс, одно – в спальне Китти…

Вот и план! Окна будут открыты, поскольку ночь очень теплая. Предположим, он отправится в Сент-Килду и заберется в сад. Ему там знаком каждый дюйм. Он сможет проскользнуть в открытое окно, а если окно будет закрыто, с помощью алмаза в кольце вырежет стекло… У Гастона имелось кольцо с алмазом, но он никогда его не носил, поэтому, если Китти найдут отравленной, а стекло – вырезанным, никто его не заподозрит. Он же вообще не носит колец, а улика в виде куска вырезанного стекла докажет, что тут пускали в ход именно алмаз…

Что ж, предположим, он проникнет внутрь. Китти будет спать, и он выльет яд в графин или в стакан с водой и оставит воду на виду. Но выпьет она эту воду или нет? Что ж, придется рискнуть. Если он на сей раз и потерпит неудачу, то в следующий раз – наверняка нет.

Но вдруг она проснется и закричит… Фи! Когда Китти увидит, кто это, она не осмелится устроить сцену, а он легко сможет придумать оправдание своему присутствию.

То был сумасбродный план, и француз это прекрасно понимал, но ведь он сейчас находился в таком опасном положении, что должен воспользоваться любым шансом!

Приняв такое решение, мистер Ванделуп встал и, отправившись в буфет, выпил бокал бренди, потому что даже он при всем своем хладнокровии чувствовал легкую нервозность из-за преступления, которое собирался совершить. Гастон подумал и решил дать Китти последний шанс, и когда та, уже накинув плащ, ожидала экипаж вместе с миссис Риллер, оттащил ее в сторону.

– Ты же это говорила не всерьез, – прошептал Ванделуп, испытующе глядя на нее.

– Нет, всерьез, – вызывающе ответила Китти. – Если ты доведешь меня до крайности, тебе придется иметь дело с последствиями.

– Тем хуже будет для тебя, – угрожающе сказал француз.

Экипаж уже подъехал.

– Я тебя не боюсь, – ответила Китти, пожав плечами – жест, которому она научилась у него. – Ты разрушил мою жизнь, но я не позволю тебе разрушить жизнь Мадам Мидас. Я скорее увижу ее мертвой, чем в твоих руках!

– Помни, я тебя предупреждал, – мрачно сказал Ванделуп, провожая ее к экипажу. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – издевательски ответила девушка и добавила негромко: – А завтра тебя ждет сюрприз.

– А завтра, – сказал он себе, когда экипаж отъехал, – ты будешь уже мертва!

Глава 11 Видение мисс Китти Марчёрст

Всем известна история Дамокла и то, как неуютно он чувствовал себя под висящим над головой мечом. Никто не способен в такой обстановке наслаждаться обедом, и слава богу, что в наши дни хозяева не развлекаются подобными грубыми шутками. Но хотя в отношении подвешенного меча история и не повторяется, в некоторых случаях чувство надвигающейся беды оказывает на души такое же воздействие, как и меч. Так случилось и с Мадам Мидас. Она не обладала нервным темпераментом, но с тех пор, как ее муж исчез, стала жертвой тайного ужаса, который изводил ее и делал несчастной.

Если б мистер Вилльерс появился, она бы знала, как с ним управиться, и не растерялась бы. Но его отсутствие нагоняло на нее страх. Мертв ли он? А если да, почему не нашли его тело? Если же он жив, почему не появляется?!

Допустим, украв самородок, он покинул колонию, чтобы наслаждаться плодами своего злодеяния. Самородок весил примерно триста унций, и когда Вилльерс сбыл его с рук (а что еще он мог с ним сделать?), это дало ему чуть больше тысячи фунтов. Правда, обладание таким куском золота пробудило бы подозрения у всех, с кем должен был встретился Рэндольф, но, с другой стороны, всегда есть люди, готовые заниматься сомнительными делишками за хорошую плату. Поэтому человек, к которому он обратился для переплавки золота, наверняка начал шантажировать его, угрожая сообщить в полицию. Итак, Вилльерс должен был получить на руки примерно половину стоимости самородка, то есть около шестисот фунтов.

Положим, так все и было. Но миновал целый год, а Мадам Мидас знала своего мужа достаточно хорошо, чтобы понимать: шестьсот фунтов моментально проскользнули бы у него сквозь пальцы. Значит, в настоящее время он снова без гроша. Если так, почему Рэндольф не вернулся и не потребовал еще денег – теперь, когда она так богата? Даже уехав куда-то далеко, он должен был приберечь достаточно средств на обратный проезд в Викторию, чтобы выжимать деньги из жены…

Мадам Мидас преследовало неприятное ощущение, что за нею наблюдают, и это заставляло ее беспокоиться. Постоянное напряжение начало сказываться на ней; миссис Вилльерс выглядела больной и осунувшейся, и то и дело бросала по сторонам тревожные взгляды, как загнанное животное.