– Очень, – ответила Китти, глядя на него в упор. – Это крайне важно для нашей комедии.
Месье Ванделуп пожал плечами.
– Клянусь честью! – пробормотал он, входя в папоротниковую оранжерею, – эта комедия становится монотонной.
Глава 10
В оранжерее
Оранжерея была огромным стеклянным сооружением, пристроенным к бальному залу. В ней росло множество австралийских и новозеландских папоротников, а в центре большой фонтан выбрасывал искрящуюся струю воды, которая падала в мелкий каменный бассейн с чисто-белыми цветами водяных лилий.
В конце оранжереи соорудили имитацию горного потока: настоящая вода перекатывалась через настоящие камни, в щелях и трещинах росли изящные маленькие папоротники. Над головой простирались огромные листья высоких папоротниковых деревьев; крыша казалась сплошной густой массой зелени, и с нее свисали проволочные корзины, полные перепутанных ползучих растений, которые старались вырваться на свободу. Повсюду были умело спрятаны электрические лампы в зеленых круглых плафонах, и оранжерею наполнял слабый аквамариновый свет, делавший ее похожей на грот русалки в морских глубинах. Тут и там встречались восхитительные уютные уголки с мягкими сиденьями; многие из них были заняты хорошенькими девушками и сопровождавшими их кавалерами.
На одной стороне оранжереи широкая дверь открывалась на низкую террасу, откуда ступеньки спускались на лужайку, а еще чуть дальше виднелась темная кайма кустов, в которых спрятался Пьер Лемар.
Китти и Ванделуп нашли очень удобный уголок как раз напротив двери. Они видели белое сияние террасы в свете звезд, время от времени мимо них проходили парочки – черные силуэты на фоне ясного неба. Вокруг слышались приглушенные голоса, музыкальное журчание фонтана, и меланхоличная музыка вальса с его неотвязным рефреном неслась сквозь бледно-зеленый сумеречный свет. Неподалеку Барти Джарпер своим мягким голосом разговаривал с высокой молодой леди в отвратительном зеленом платье, в сторонке мистер Беллторп смеялся с миссис Риллер за дружеским прикрытием ее веера.
– Что ж, – дружелюбно сказал Ванделуп, опускаясь на сиденье рядом с Китти. – На какие великие темы вы желаете поговорить?
– О Мадам Мидас, – ответила девушка, глядя на него в упор.
– Восхитительный предмет беседы, – пробормотал Гастон, закрывая глаза, поскольку догадался, что сейчас будет. – Давайте, я весь внимание.
– Вы собираетесь на ней жениться, – сказала мисс Марчёрст, подавшись к нему и со щелчком закрыв свой веер.
Ванделуп слабо улыбнулся.
– Да что вы говорите! – пробормотал он, открыв глаза и лениво глядя на нее. – И кто рассказал вам эту новость? Потому что для меня это новость, поверьте.
– Значит, это неправда? – слегка задохнувшись, горячо спросила Китти.
– Вот уж не знаю, – сказал француз, вяло теребя ус. – Я пока не делал ей предложения.
– И не собираетесь делать? – выпалила зардевшаяся Китти.
– А почему бы и нет? – с удивлением отозвался Гастон. – Вы что, против?
– Против? Господи боже! – негромко, но страстно воскликнула девушка. – Вы забыли, кто мы друг для друга?
– Насколько я понимаю – друзья, – ответил француз, восхищенно созерцая свои руки.
– И не только, – горько добавила она. – Мы любовники!
– Не так громко, моя дорогая, – холодно предостерег Ванделуп. – Нехорошо оповещать всех о своих личных делах.
– Теперь они личные, – горячо проговорила мисс Марчёрст, – но скоро станут публичными.
– Да ну! И в какой же газете вы их опубликуете?
– Послушай меня, Гастон, – сказала Китти, не замечая его издевательской ухмылки, – ты никогда не женишься на Мадам Мидас! Раньше я открою всем истину и покончу с собой.
– Ты забываешь, – ласково сказал он, – что мы играем комедию, а не трагедию.
– Так я решила. Смотри! – Китти вдруг сунула руку за вырез платья и достала пузырек с красными ленточками. – Он все еще у меня.
– Я так и понял, – улыбаясь, ответил Ванделуп. – Все время носишь его с собой, как современная Лукреция Борджиа?
– Да, – тихо ответила Китти. – Я никогда с ним не расстаюсь. – И она тоже презрительно усмехнулась. – Видишь ли, ты сам сказал, что всегда нужно быть готовым к неожиданностям.
– Похоже на то, – лениво зевая, ответил Ванделуп и выпрямился. – На твоем месте я бы не стал пускать в ход этот яд – слишком рискованно.
– О нет! Он смертелен и не оставляет следов.
– Вот тут ты ошибаешься, – холодно заметил Гастон. – Он оставляет следы, но с виду причиной смерти будет являться апоплексия. Отдай мне пузырек! – безапелляционно потребовал он.
– Нет! – ответила Китти, сжав бутылочку в руке.
– А я сказал – да, – сердито прошептал Ванделуп. – Этот яд – моя тайна, и я не собираюсь позволить тебе безответственно забавляться с ним. Отдай!
Он схватил ее за запястье.
– Мне больно! – ойкнула Китти.
– Я сломаю тебе запястье, моя дорогая, – тихо проговорил француз, – если ты не отдашь мне пузырек.
Китти вырвала руку из его хватки и встала.
– Да я скорее выкину его!
И не успел Ванделуп ее остановить, как девушка швырнула пузырек на лужайку, и тот упал возле кустов.