Мадам Мидас

– Мадемуазель Марчёрст, – церемонно проговорил Ванделуп, – я счастлив встретить вас после вашего долгого отсутствия… – Он весело засмеялся. – Итак, давай начнем эту комедию, потому что здесь… – Дверь открылась, и он быстро договорил: —…здесь появились зрители.

– Ну, молодые люди, – раздался голос Мадам Мидас, которая медленно вошла в комнату, – вы сидите в полной темноте. Позвоните, чтобы зажгли огни, мистер Ванделуп.

– Конечно, мадам, – ответил он, прикоснувшись к кнопке электрического звонка. – Мадемуазель Марчёрст и я возобновляли нашу былую дружбу.

– Как, по-вашему, она выглядит? – спросила Мадам Мидас, когда явился слуга и зажег газ.

– Очаровательно, – ответил Ванделуп, глядя на изящную маленькую фигурку в белом, стоящую под ярким канделябром. – Она прекраснее, чем когда-либо!

Китти сделала маленький дерзкий реверанс и залилась музыкальным смехом.

– Он ничуть не изменился, мадам, – жизнерадостно сказала она высокой серьезной женщине в черном бархате, которая ласково смотрела на нее. – Полон комплиментов, и ни один из них ничего не значит… Но когда же будет готов обед? Я умираю с голоду!

– Надеюсь, у вас есть персики, мадам, – шутливо произнес Гастон. – Когда я впервые встретил мадемуазель, она изнывала по персикам.

– В этом отношении я не изменилась, – беззаботно ответила Китти. – Я все еще обожаю персики.

– Я поджидаю мистера Калтона. – Мадам Мидас взглянула на свои часы. – Он должен прибыть с минуты на минуту.

– Это тот самый юрист, мадам? – спросил Ванделуп.

– Да. Просто обворожительный человек, – спокойно сообщила миссис Вилльерс.

– Я слышал о нем то же самое, – небрежно отозвался француз. – И вроде бы он как-то связан с бывшим владельцем этого дома.

– О, не говорите об этом, – тревожно попросила Мадам. – Когда я сюда вселилась, мне все уши прожужжали об убийце кебмена!

– Ой, мадам, не может быть, чтобы вы нервничали! – весело сказала Китти.

– Нет, моя дорогая, – тихо ответила старшая женщина, – но, должна признаться, с тех пор, как переехала сюда, я почему-то чувствую себя не в своей тарелке. Мне не нравится оставаться одной.

– Вы никогда не будете одна! – И Китти нежно прижалась к ней.

– Спасибо, котенок! – Мадам потрепала ее по щеке и быстро добавила: – Но я и впрямь нервничаю. Особенно ночью. Иногда мне приходится просить Селину прийти в мою комнату и остаться со мной на всю ночь.

«Мадам Мидас нервничает, – подумал Ванделуп. – Кажется, я догадываюсь, почему: она боится возвращения мужа».

В этот миг слуга объявил о прибытии мистера Калтона, и тот вошел – с виду умный и проницательный, с острым, язвительным лицом.

– Я должен извиниться за опоздание, миссис Вилльерс, – сказал он, пожимая руку хозяйке, – но дела, знаете ли… Имею удовольствие заниматься делами.

– А теперь, – отозвалась Мадам, – надеюсь, вы будете иметь удовольствие заниматься удовольствиями.

– Очень язвительно, моя дорогая леди, – ответил Калтон высоким ясным голосом. – Прошу, представьте меня.

Мадам Мидас так и сделала, и все отправились обедать – хозяйка дома с Калтоном, а вслед за ними – Китти с Ванделупом.

– Это идеальный вариант обеда, – заметил Калтон, когда все расселись за столом. – Потому что нас четверо, а эпикурейцы утверждали, что гостей не должно быть меньше, чем граций, и больше, чем Муз.

И это был очень веселый обед. Все четверо были умными собеседниками, и Ванделуп с Калтоном, соревнуясь друг с другом, превзошли самих себя: из них так и сыпались остроумные замечания, саркастические пословицы и хорошо рассказанные истории. Причем они рассказывали истории как свои собственные, не приписывая их авторство Сидни Смиту[61].

– Если б Сидни Смит был жив, – сказал по этому поводу Калтон, – он бы удивился, сколько на свете существует его историй, которые он никогда не рассказывал.

– Да, – весело вставил Ванделуп, – а еще удивился бы, насколько они блестящи!

Мадам улыбнулась.

– В конце концов, для некоторых людей он – якорь спасения, – сказала она. – Самая лучшая оригинальная история может потерпеть провал, но даже скучная, приписанная Сидни Смиту, должна вызвать смех.

– Почему? – слегка удивленно спросила Китти.

– Потому, – серьезно объяснил Калтон, – что общество руководствуется по большей части традициями, и раз наши бабушки смеялись над шутками Сидни Смита, эти шутки обязательно должны развлекать. Так что шутки могут быть так же освящены временем, как и символы веры.

– Во всяком случае, шутки более забавны, – насмешливо заметила Мадам. – А из-за символов веры обычно начинаются ссоры.

Ванделуп пожал плечами и улыбнулся.

– А ссоры обычно порождают истории. Таков закон компенсации.

Потом они перешли в гостиную, где Китти и Ванделуп пели и обращались друг с другом восхитительно учтиво. Мадам Мидас и Калтон оба были умны, но насколько умнее их оказались девушка и молодой человек, менявшиеся местами за пианино!

– Вы собираетесь на бал к Меддлчипу? – спросил Калтон миссис Вилльерс.

– О да, – кивнула она. – Мы с мисс Марчёрст обе поедем.

– Кто такой мистер Меддлчип? – спросила Китти, крутнувшись на вращающемся табурете у пианино.