Мадам Мидас

Когда было основано «Общество снабжения аборигенов белыми жилетами», он возглавил список одной тысячей фунтов – браво, Меддлчип! Секретарь «Объединения нуждающихся замужних женщин» просил у него пятьдесят фунтов, а получил пятьсот – щедрый Меддлчип! На собрании «Общества запрета пороков среди женатых мужчин» он пожертвовал две тысячи фунтов и по случаю произнес речь, заставившую всех присутствующих женатых мужчин трепетать, как бы не всплыли их грешки… Благородный Меддлчип!

Он жертвовал тысячи фунтов на публичную благотворительность, если та хорошо рекламировалась в прессе, а потом скромно изумлялся, как информация об этом попала на страницы газет. И он же отдал нищенку под надзор властей за то, что та попросила у него пенни; отдал лишь на том основании, что эта женщина – бродяжка.

Воистину – вот человек, которым должна гордиться Виктория; поставить ему статую в центре города; заставить детей в школе изучать список его благородных поступков в качестве примера; позволить публике пресмыкаться перед ним и слизывать пыль с его филантропических ботинок, потому что он – профессиональный филантроп!

Миссис Меддлчип, крупная, напыщенная и громкоголосая, была так же хорошо известна, как и ее муж, но в другом отношении. Он выдавал себя за благотворителя, она же была типичной светской дамой. Миссис Меддлчип была знакома со всеми, задавала большие приемы, ходила на балы, в театры, играла в теннис на траве и одевалась по самой последней моде – шла ей эта мода или не шла. Миссис Меддлчип родилась и выросла в колониях, но когда муж ее приехал в Лондон как депутат от колонии, она тоже отправилась туда и оставалась там целый год. Вернувшись же на родную землю, самым решительным образом принялась поливать тут все грязью. «В Англии так себя не ведут! О господи, нет, ничего подобного! У людей в Мельбурне такие ужасные вульгарные манеры… Но, с другой стороны, они, конечно же, не англичане… Тут нет никакой аристократии… Даже собаки и лошади тут другие – нет на них отпечатка многовекового происхождения и разведения!»

В общем, послушать миссис Меддлчип, так можно было подумать, что Англия – это идеальный аристократический рай, а вульгарная Виктория – полная ее противоположность.

Миссис не обращала ни малейшего внимания на то, как изумительно быстро растет эта страна, и на то, что здешние мужчины и женщины – те самые люди, которые год за годом строят эту страну, благодаря чему австралийцы теперь занимают вполне достойное место среди других цивилизованных наций мира. Нет, миссис Меддлчип была слишком изысканной и светской, чтобы беспокоиться о таких вещах – упаси боже! Все эти сухие факты она оставляла Эбенезеру, который умел разглагольствовать о них на общественных собраниях в характерной для него напыщенной, крикливой манере.

Эта леди была новомодным явлением, известным как «игривая матрона». Она говорила и делала всякого рода ужасные вещи, а люди только подмигивали, потому что… «Это же миссис Меддлчип, и она всегда так эксцентрична!»

За миссис постоянно таскался какой-нибудь молодой человек: и в театры, и на танцы – то один, то другой. Но был один, являвшийся ее непременной принадлежностью, а именно Барти Джарпер. Он вел себя словно ее личный пудель, выполняющий команду «апорт!» и преданно носящий за ней поноску. Когда на сцене появлялся какой-нибудь новый пудель, Барти смиренно оставлял свое место и удалялся на задний план до тех пор, пока его свистом не подзывали обратно, чтобы он продолжил свои трюки.

Барти сопровождал миссис Меддлчип повсюду, составлял для нее программы, писал за нее приглашения, танцевал с тем, с кем она велела, а в награду ему перепадали крошки со стола богача.

Мистер Джарпер вел себя с миссис Меддлчип кротко и смиренно, словно непрерывно извиняясь за то, что осмелился явиться в этот мир без ее разрешения, но с другими людьми бывал достаточно груб и в глубине своей маленькой злой душонки считал себя истинно светским человеком. Его видели на балах, в театрах, на теннисных вечеринках; он постоянно разъезжал в экипажах – фактически вел себя так, словно располагал состоянием, позволяющим вести праздный образ жизни. Как он ухитрялся это проделывать, было для его друзей неизменной загадкой, поскольку у него имелось лишь маленькое жалованье в «Ирландском банке». По общему мнению, его снабжала деньгами миссис Меддлчип, хотя кое-кто говорил, что он играет в азартные игры. Действительно, Барти был достаточно умен, чтобы выбрасывать шестерки, и часто в «Клубе холостяков» выигрывал суммы, которых хватало для покупки нового костюма или оплаты годового клубного взноса. Он был одним из пузырьков, танцующих на поверхности светского общества, чтобы однажды исчезнуть, и если бог и вправду смягчает ветер для стриженых ягнят, то именно таким стриженым ягненком являлся Барти Джарпер.

* * *