Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила

– Конечно, я понимаю. Тетушка не знает, что я возвращалась?

– Нет.

– Все правильно, я и не ожидала, что вы ей расскажете. Просто хотела узнать, не сказала ли она чего-нибудь нового о моем кузене.

– Ни слова.

Резко, но коротко и ясно. Что ж, все, что мне надо от Джона Летмана, – это чтобы он поскорее вывел меня за ворота. Он не только не противится этому, но и, напротив, желает избавиться от меня не менее горячо, чем я желаю убраться. Он вышел со мной за ворота, приблизился к самому краю плато и постоял, глядя, как я начала спускаться по тропинке.

Дойдя до брода, я оглянулась и увидела, что он стоит на том же месте, словно желая убедиться, что я в самом деле ушла насовсем.

Я во второй раз повернулась спиной к Дар-Ибрагиму и осторожно зашагала через реку с камня на камень.

Камни уже выступали над поверхностью и даже успели высохнуть, но вода до сих пор стояла гораздо выше, чем в тот день, когда я переправлялась в прошлый раз. Река бурлила и пенилась, неся к морю красно-бурые воды, красные от ржавчины – нет, от крови, крови убитого Адониса. В кипящей стремнине кружились бесчисленные веточки, листья, алые цветы; волны прибивали их к берегам и складывали в неопрятные кучи.

Среди мокрого мусора уныло паслись две козы, но мальчика нигде не было видно. Добравшись по камням до противоположного берега, я принялась карабкаться на каменистый склон и тут увидела, что навстречу мне спускается Хамид – на сей раз не кто-нибудь другой, а именно Хамид.

Мы встретились в тени смоковницы, где, сбившись в один пыльный комочек, дремали еще три козы. Покончив с приветствиями, я задала вопрос, который не давал мне покоя с той минуты, как Насирулла принес мне утренний кофе.

– Вы сегодня утром видели моего кузена?

– Нет. – Хамид улыбнулся. – Этот юноша, он очень похож на вас, правда? Я думал, вы брат и сестра.

– Нас всегда принимали за близнецов. А по дороге сюда из Бейрута вам не встречался белый спортивный автомобиль? Или где-нибудь припаркован?

– Сегодня утром? На дороге не было совсем никого. Встретилась только одна машина, черная, водитель – араб, да еще «лендровер» с тремя отцами-маронитами. – Хамид с любопытством взирал на меня. – Я знаю машину вашего кузена, видел ее вчера. Вы хотите сказать, что он тоже провел ночь во дворце?

Я кивнула:

– Значит, он, по всей вероятности, успел скрыться прежде, чем его увидели. Это хорошо… Хамид, обещайте, что никому не расскажете. Дело в том, что тетушка даже не знает, что он был во дворце. Она в самом деле приняла меня в воскресенье ночью – я вам потом расскажу, как это было, – но сказала, что не желает видеть моего кузена Чарльза и чтобы он даже не пытался являться в Дар-Ибрагим. Что было вчера утром, вы сами знаете. Чарльз приехал сюда из Дамаска, чтобы забрать меня, а дальше случилось вот что: он вышел мне навстречу, но река разлилась, и поэтому мне все равно пришлось бы остаться во дворце еще на одну ночь. Отчасти это и подтолкнуло моего кузена на то, чтобы проникнуть ночью в Дар-Ибрагим и своими глазами посмотреть, что там происходит.

Я вкратце рассказала Хамиду о том, что произошло дальше: о нашем свидании у древнего храма и о планах «штурма крепости».

– Я впустила его, и мы немного побродили по дворцу. Мы больше не видели тетушку, и Чарльз решил, что нехорошо будет вламываться к ней без разрешения, так что потом я легла спать, а он ушел и выбрался через заднюю калитку. Надеюсь, ему удалось увести машину прежде, чем кто-нибудь ее увидел.

– Я-то ее точно не видел. – Хамид, хоть и был на первый взгляд заинтересован моей историей, удовлетворился тем, что утешил меня этими словами. – У него, если не ошибаюсь, белый «порше»? По-моему, вам нечего беспокоиться. Я знаю, о какой лощинке вы говорите, и думаю, что, если бы машина была там, я бы по дороге ее заметил.

За разговором мы поднимались все выше. Наконец я увидела то, что давно искала взглядом, – футах в тридцати впереди под деревом темнело пятнышко тени. Там стояли или лежали с полдюжины коз. Они меланхолично пережевывали траву и взирали на нас с высокомерной скукой в глазах. Среди них восседал в пыли на корточках, скрестив ноги, наш старый знакомый – лохматый фавн. Ухмыляясь, он жевал листик, отдаваясь этому занятию с той же глубокомысленной сосредоточенностью, что и его подопечные козы.

– А вот и ты! – воскликнула я.

– Я всегда здесь, – отозвался фавн с той космической простотой, в которую почему-то охотно веришь.

– Ничего страшного, – успокоила я Хамида, который взглянул на мальчишку немного испуганно. – Это всего лишь пастух.

– Я его никогда не встречал. – Хамид с сомнением оглядел мальчика с головы до ног. – Если он видел вашего кузена, мисс Мэнсел, то всей деревне уже известно, что ваш кузен провел ночь в Дар-Ибрагиме.

– Не думаю. Мне почему-то кажется, что этого мальчика нельзя назвать досужим болтуном. Как бы то ни было, если бы Насирулла что-нибудь знал, то мистер Летман сегодня утром разговаривал бы со мной совсем в другом тоне. – Я окликнула фавна. – Ахмад, ты видел, как сегодня утром из Дар-Ибрагима вышел англичанин?

– Да.

– Во сколько?