Лунь

Женщины выпили, не чокаясь. Потом по второй и по третьей, пока боль не отступила и в голове не зашумело. На кухню вбежал Глебка, увидел маму вместе с Леной, широко распахнул глаза. Он хорошо помнил, что мама ненавидит эту девушку, которая не сделала лично ему ничего плохого. Но сейчас что-то было иначе, чем всегда. Они сидели вместе и даже не ругались. И, кажется, обе плакали.

– Что, сынок?

– Ничего, мам.

– Ты что-то хотел?

– Нет, я просто пришел посмотреть, кто пришел.

– Ну, иди тогда, поиграй. Мы с тетей Леной немного поговорим наедине, ладно?

Мальчишка кивнул и выбежал, подбрасывая колени вверх, как это делают одни дети.

– Только сейчас заметила, как сильно он похож на Илью, – сказала Лунь и подумала, что ее не родившийся ребенок тоже был бы похож на своего красавца-отца.

– Я сочувствую тебе, – выдавила из себя Ксения. – Ну, на счет ребенка… И на счет мужа. Тоже.

Ей тяжело дались эти слова, и Лена оценила то, что она их все же произнесла.

– Налей еще.

Женщина налила. Они выпили, скривились.

– Знаешь, а я тебя прощаю.

– Да какая уже разница?.. Что было, чего не было. Ильи не стало, и теперь… теперь уже ничего не имеет значения. Особенно – прошлое. И наша с тобою вражда – так… полная хрень по сравнению с настоящим положением вещей.

– В этом ты права. Я тебя с самого начала терпеть не могла. Понимала, что виновата не ты, но ненавидела именно тебя. Ты была средоточием всех моих бед. Мне всегда было, кого винить. Но сейчас я вижу: ты не так плоха, как я себя убеждала.

– Ты веришь в то, что его не стало? – подняла глаза Лена.

– Нет. А ты?

– А я… знаю одно, а верю – в другое. Знаю, что его больше нет. А верю в то, что уехал в долгую командировку и все еще не вернулся. И вряд ли вернется.

Алкоголь ударил в голову обеим, развязал языки. Им хотелось разговаривать, неважно, о чем, главное – не молчать, ибо тишина напоминает об утрате. И женщины стали говорить, не умолкая: о прошлом и нынешнем, о своих взаимоотношениях и об Илье. Постепенно это общение заполняло пропасть между ними, выстраивало мостик взаимопонимания с одного берега на другой.

Виски кончился, но открывать еще одну бутылку они не стали – обеим хватило выпитого. Вместо этого Ксения с непривычным радушием выложила на стол большую часть содержимого холодильника. Оказалось, им есть, что обсудить, без проблем понимая друг друга. И на это ушло несколько часов.

– Интересно, та подруга детства, она вообще в курсе?

– Не знаю. А на что она тебе? Думаешь, она его любила и сейчас страдает?

– Не думаю, что любила. Да и страдает не больше нашего, если знает обо всем.

– Ей и в десятую долю не так паршиво, как нам с тобой: вот, что я тебе скажу, Лена. Я же вижу, ты любишь его… Только раньше, пока он был жив, я отказывалась это признать.

– И я вижу, что ты любишь его. Теперь – вижу. А знаешь, ведь я вела дневник, пока была безнадежно влюблена в Илью. Он у меня с собой…

– Я тоже делала кое-какие записи, когда ты появилась в его жизни. Ты все изменила.

– Прости меня. Я не делала чего-то намеренно. Увидев его впервые, я просто… просто… понимаешь, я сразу же влюбилась. И не могла ничего поделать с собой. Ничего… Сердце было сильнее разума. Я ведь… полюбила твоего мужа, как только посмотрела ему в глаза. И могла лишь мечтать о взаимности, довольствуясь дружбой. Я понимала, что мне ничего не светит. И готова была остаться для него, кем угодно, лишь бы видеть его. Просто иметь возможность видеть его. Ненавижу себя за все это.

– Ладно. Перестань. Я понимаю. И ты меня прости. Со мной случилось то, чего я больше всего боялась. Брак шел по швам. Ты стала катализатором. Не появись ты, появилась бы другая. А от меня он готов был сбежать даже к такой, как Наташа… Так что дело не в тебе. Я рада, что, наконец, признала это.

Прошлое было уверенно перечеркнуто жирной линией. В знак нынешнего доверия женщины обменялись дневниками, будто бы «побратались». На фоне всего случившегося дальнейшая вражда была глупа и бессмысленна. И обе стремились лучше понять друг друга. Ведь если они любят Илью и скорбят о нем, то не такие уж они и разные. Значит, теперь им нужно держаться вместе.

– Лен, – на прощание позвала Ксения.

– М? – обернулась Лунь в дверях.

– Надо просто жить дальше. Надо стараться.

– Понимаю, – ответила Лена.

И она действительно понимала это, но не представляла, как это теперь возможно – просто жить дальше.

Глава 33. Друзья и враги

Покамест до могилы Кримхильда добрела,

Рыдающая свита не раз должна была

Холодною водою бедняжку отливать.

Не доводилось никому так сильно горевать!

Осталась только чудом тогда в живых она,

Хотя была заботой всех дам окружена.

К вассалам обратилась вдова с такой мольбой:

"Прошу вас, люди Зигфрида, о милости большой.