Лунь

Впрочем, как и любой человек, постепенно Лунь свыклась с мыслью, что теперь она – вдова, и ничто не вернет ей мужа. Однако продолжала плакать каждый день. Ничто не могло затмить физически ощутимую горечь этой двойной утраты. Лена не снимала обручального кольца с безымянного пальца правой руки, не снимала она также и браслета с агатом, подаренного Ильей когда-то давно. В этом немом протесте, в этом слабом отказе подчиниться действительности проявлялась последняя, слабая надежда на то, что муж ее окажется жив. И даже если тело его найдется, Лена знала, что ни кольца, ни браслета все равно не снимет… до конца своих дней.

По утрам, едва Лена открывала глаза, многое казалось ей страшным сном, который вот-вот отступит перед реальностью. Она все еще сначала клала ладонь на живот, ощупывала его, недоумевала, почему он такой плоский, как был до беременности, затем начинала искать взглядом Илью, чтобы спросить его, что происходит, и все это за пару секунд, пока память возвращалась к ней. И только потом вспоминала о выкидыше и авиакатастрофе.

Ей хотелось умереть. Но она поднималась с постели, помня также о брате и о Шубейко. Антипов, к счастью, уполз восвояси и больше не появлялся. Лене не верилось, что они с Ильей столь слепо могли пригреть на груди такое.

Чем больше времени утекало, тем яснее становилось, что Вилин – не пропал без вести, а погиб. Остальных «пропавших» тоже так и не нашли. Спасатели были уверены, что в первые же дни их растерзали и съели лесные хищники. Волков и медведей в тех местах водилось достаточно. Так что дальнейший поиск просто не имел смысла.

Спустя пять месяцев с момента крушения Шубейко позвонил Лене очень ранним утром – часа в четыре, девушка спала.

– Алло…

– Извини, Леночка, что беспокою.

– Леша, это ты? Что случилось? – девушка кое-как очнулась. Голова была тяжелой, как во время гриппа, и пульсировала.

– Леночка, ты, значит, только не переживай.

– Господи, Леша, что такое?

– Обещай мне сильно не волноваться.

– Ты можешь просто сказать мне, в чем дело?

– Только если ты пообещаешь…

– Почему?! Ты меня злишь.

– Знаю. Потому что это очень… нестандартные новости.

– Я заметила, – буркнула Лунь, покосившись на часы.

– И я боюсь, как бы у тебя сердце не остановилось.

– Да что там такое?! Ладно! Обещаю! Не умру! Выкладывай уже!

– Не кричи. И прими наиболее спокойно то, что я собираюсь сообщить.

– Когда ты так говоришь, я волнуюсь еще больше! – злилась девушка.

– Я должен был тебя подготовить.

– Лучше бы ты сразу все сказал.

– Не хочу, чтобы тебе стало плохо. В последнее время ты психически неустойчива.

– С чем хотя бы это связано?

– С твоим мужем.

Лена поднялась в постели. Ей стало очень страшно. Сердце учащенно забилось в груди. В уме уже мелькали сцены опознания в морге… изуродованное тело Ильи лежит на кушетке, вокруг светло и воняет формалином. Лена видит изъеденное опарышами лицо и сгнившее тело когда-то самого прекрасного из мужчин. И с этим всей ей предстоит жить до самой смерти.

– Его тело обнаружили?.. – выдохнула она, избегая слова «труп».

– Да. Обнаружили.

– Где?!

– На окраине тайги, за много километров от места крушения самолета.

– Но… как он попал туда?

– Боюсь, что… пришел пешком.

– Что означает – пришел пешком?!

– Пожалуйста, не кричи. Я не уверен, что ты готова это услышать. Дело в том, что твой драгоценный супруг жив.

– ЧТО? ТЫ УВЕРЕН В ЭТОМ? – от крика Лены проснулся Степка.