Лунь

– Я вот даже закурил, прямо в комнате. Хотя бросил месяц назад. Хорошо, что спит жена, иначе бы убила. А так – я окошко сейчас открою, и все выветрится. Хотя она у меня такая, знаете, все учует! Эхе… проснется завтра и занавески понюхает, сразу все поймет. Да вы все же меня простите, говорю о дурацких вещах, которые никому не интересны, а ведь звоню не за этим. У меня, видите ли, катарсис случился. Мда-а. Это что-то невероятное, особенное. Давненько я такого не читал. Сто лет нам в издательство не попадали рукописи подобного уровня качества. Я уж думал, люди разучились писать, разучились чувствовать мир… Ан-нет, не перевелись еще на Руси… И это не может не радовать. А то ведь обычно приносят свои рассказики да стишки бессмысленные, печатайте, мол, мы – гениальны! Почитаешь, а там, ну, простите, жук-навозник воздвиг свой храм и хвалит на все лады. Но вы двое – даже не жуки, вы – бабочки. Махаоны. Такие, знаете, большие, с голубыми крыльями. Простите мне мои сравнения, в ночном безумии они вовсе неуместны, я и сам это понимаю. Скажите, Илья Алексеевич, вы с Еленой хотя бы сознаете, что создали? Нет? Я вам тогда скажу. Шедевр вы написали. Умопомрачительный текст. Я на своем веку столько романов повидал, и хорошие были, и не очень, но вот так, чтобы до трех ночи сидеть, не в силах глаза сомкнуть, пока не узнаешь, чем там все окончится, и радоваться каждому новому абзацу, как дите малое, и искренне не желать, чтобы текст когда-либо кончался – это со мною впервые. Вы, знаете, произвели впечатление, что даже и слов не подобрать. Поэтому я и решил вас ночью потревожить, ведь текст – исключительный и требует нарушения всех правил. Ваша «Война трех» произведет фурор, уверяю вас. Наше издательство готово сотрудничать с вами, как никогда и ни с кем прежде. Я в полном восхищении и преклоняюсь перед вашим талантом. Удивительно, вы и правда писали его вдвоем?

– Да, мы писали его вдвоем.

– Своя технология?

– Довольно сложная, но мы могли только так.

– Что ж, тогда еще более удивительно. И не только для меня. Ваша книга взорвет общественность, это я гарантирую как опытный редактор. Вы вернули жизнь жанру антиутопии, щедро сдобрив ее научной фантастикой, религией, философией, элементами экшена. Мало кому удается получить столь удачный коктейль, что читателю тяжело оторваться. Не кривя душой могу назвать вас двоих новыми Оруэллом и Хаксли, но уже на ступень выше. У меня к вам еще как минимум добрая сотня вопросов, но… Скажите, для написания книги вам давали консультации настоящие ученые?

– Что? Н-нет…

– Но откуда такие богатые естественно-научные познания?

– Перед созданием текста мы изучали первоисточники, – впервые подала голос Лена. – Ради правдоподобия.

– О, – спустя пару секунд отозвался Шубейко. – Елена, не так ли?

– Да, это я.

– Значит, Вы слышали все, что я говорил?

– Слышала, Алексей.

– Это замечательно. Мое почтение Вам, Елена. И восхищение.

– Спасибо. Извините нам наше немногословие. Мы слегка шокированы.

– Понимаю, понимаю. Давайте я позвоню вам утром, и мы обсудим все детали сотрудничества. Идет? В конце концов, мне нужно поспать, и теперь я точно смогу лечь в постель со спокойной душой и чистой совестью.

– Хорошо, будем ждать Вашего звонка.

– Да, и вот еще что, – Шубейко сделал паузу. – Спасибо вам обоим за этот прекрасный роман. К стыду своему я даже пустил слезу. Все еще не могу поверить, что такой замечательный текст попал ко мне в руки. Уже представляю первые рецензии на него. Впрочем, ладно, обо всем – утром. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Алексей.

Вилин дал отбой, медленно протянул руку к столику, положил телефон, спрятался под одеяло и обнял Лену. Девушка дышала медленно и глубоко, но не спала. Было бы непозволительной роскошью заснуть после такого разговора.

– Господи, – прошептала Лунь и вдруг мелко затряслась. – Господи…

Илья Алексеевич обнял ее покрепче, прижал к груди. Лена ощутила щекой его волосы. Одеяло мягко шелестело.

– Неужели мне не снится это?..

– А я верил, – голос Ильи Алексеевича был тихим и глубоким, вибрировал у него в груди. – Я знал.

– Мы проснемся утром, и все это не окажется сном?..

– Не окажется, моя луна. Это реальность. Наша с тобою новая реальность. Скоро все изменится.

– Ох, Иль… Я так разволновалась, – всхлипнула Лена.

Маленькая слезинка капнула на грудь Ильи Алексеевича, покатилась по колечкам темных волос.

– Не надо, Лунь, не надо, – мужчина вытянул губы и поцеловал голову девушки, погладил по волосам, едва касаясь. – Не плачь.

– Как все неожиданно. Я только успела забыть обо всем, как вдруг! И прямо посреди ночи! Немыслимо ведь, Иль!

– Я сам сначала ничего не понял. Ах, черт, я все еще ничего не понял толком!

– Если он позвонил нам ночью, значит, наш текст действительно чего-то стоит.

– Разумеется, стоит, Лунь. И знаешь, что? Мы с тобою должны принять это как данность. И вести себя соответственно.

– Ты прав, дорогой. Прав. Надо знать себе цену и не сомневаться.

Они говорили о чем-то еще, медленно засыпая, и наутро даже не сумели вспомнить, о чем.