Лунь

Они посвятили этому весь день и действовали с особым тщанием. Сменяя друг друга у экрана, обсуждали каждую ошибку. Высокое эмоциональное напряжение не отпускало, но им это нравилось. В этом был их общий смысл. Вдвоем мужчина и девушка исполняли общую мечту, которая и связала их судьбы.

На следующий день они составили синопсис. Тяжело было сжать четыреста страниц текста в десять и при этом не упустить ничего значимого для сюжета, отразить все красоту и оригинальность идеи. Но таковы были требования любого издательства.

– Этот синопсис написать еще труднее, чем сам роман, – сказал Илья, закапывая опухшие глаза.

– Зато в концентрации события выглядят еще поразительнее, – отозвалась Лунь, машинально схватила его ладонь, приложила пальцы к губам.

Им требовалось постоянно касаться друг друга, и это вошло в привычку.

– Раздражает эта фабульность. Сухие факты, как в досье. И твоего чудесного стиля не видно. Пусть читают весь текст, если действительно хотят знать, о чем он!

– Прочтут. Уверяю тебя, прочтут. Но синопсис необходим, Иль. По нему они и решат, стоит ли тратить время на весь объем. Да ты все это и сам прекрасно знаешь.

– Ну конечно же знаю. Господи. А еще аннотацию составлять.

Вилин встал за спиною у девушки, положил руки ей на плечи, обхватил шею, стал разминать – нежно, заботливо, прощупывая каждый шейный позвонок.

– Ничего страшного. Главное – заинтриговать. Любопытство. Обычное человеческое любопытство. Вот, за что мы должны подцепить их. Ведь они – тоже люди, не машины. И мы подцепим. Я тебе говорю.

«Какая же она красивая, – думал Вилин. – Какая гладкая, мягкая кожа. И такие тяжелые непослушные волосы. Ее хочется трогать постоянно».

– Слушай, Лунь, давай, когда закончим, поедем куда-нибудь в люди и просто дадим себе отдохнуть. Я так не могу больше. Сейчас допишем, возьмем Степу и поедем. Поужинаем, где захочешь. М?

– Замечательная идея, – протянула Лена, пробегая глазами строку за строкой.

– Ты меня даже не слышала. Лунь. Как у тебя еще мозги не лопнули.

– Что ты говоришь? Смотри сюда. Как думаешь, здесь нужно убрать местоимение? Просто оно два раза повторяется. Может, разбить предложение на два отдельных? Как ты думаешь? Иль?

Вилин упал в кресло, закрыл глаза, откинулся на спинку, накрыл ладонями веки и нервно рассмеялся.

– Я поняла! – всполошилась Лунь. – Нет, не обижайся, красавчик, я все слышала. Ты устал. Вижу. Сделай мне кофе. Я посижу еще немного. А потом – делай со мной, что хочешь.

Илья Алексеевич раскрыл большие глаза, удивленно взглянул на девушку и ухмыльнулся.

– Все, что хочу?

– Все.

– Это меня устраивает.

Вилин еще немного посидел в задумчивости, утонув в кресле, поднялся и вышел на кухню, двигаясь медленно, будто призрак, плывущий по сцене. Вместе с кофе он принес Лене горького шоколада – он знал, что она его обожает. Поставив все это на стол, мужчина наклонился, кончиками пальцев отодвинул ткань с девичьего плеча – такого круглого и манящего, что хотелось немедленно сжать его, но вместо этого коснулся его губами, затем еще и еще раз.

– Твоя щетина возбуждает, но дома Степка, и он не спит, – прошептала девушка.

– Я знаю. Что, нельзя просто так?

Лена усмехнулась и на ощупь взяла кружку. «Просто так» у Ильи никогда не получалось. Вечно вытекало в предсказуемые последствия. Что, впрочем, никогда не расстраивало.

– Горячий. Не пролей, – предупредил Илья, отодвигая ее волосы в сторону, чтобы погладить губами шею, а может, и укусить слегка.

– Спасибо, Иль, – Лена не отрывалась от монитора, но по ней пробегали мурашки.

– Не за что. Немного позже обязательно продолжим.

– О, ты настроен решительно? – подшутила девушка.

– Как никогда. Пойду, полежу, наверное. Успокоюсь немного. Может, вздремну. Разбуди, как закончишь. Только без меня не отправляй.

– У-у-у-гу. Давай-давай. Я быстро. Моргнуть не успеешь.

– Если надумаешь, я в спальне, – буркнул Вилин и ушел.

Сексуальное возбуждение сошло не так быстро, как он ожидал. Еще полчаса он ворочался без возможности лечь на живот, затем стало полегче. Недосып давал о себе знать. Мужчина провалился в сон. Ему снилось, что в издательстве им отказали. И не просто сказали «нет», а еще и унизили, разобрав каждый недостаток книги. А книга вообще оказалась какая-то другая, не та, что они писали. Будто они назвали ее не «Аннигиляция», а «Bellum tres», т.е. «Война трех» на латыни. Затем во сне следовала эротическая сцена такого острого содержания, что Вилин проснулся и побежал к Лене.

– Я придумал, слушай! – крикнул он.

– Боже! Что такое? – испугалась Лена.

– Мне приснилось название книги.

– Мы же решили, что точно «Аннигиляция», и больше менять не будем.

– Я помню, что мы решили, но это подходит больше.

– Что – это?

– «Bellum tres».

– «Bellum tres»? «Война трех», что ли? Ты же отверг этот вариант!

– Но это была не латынь, Лунь! Латынь. Я чувствую, понимаешь? Я… чувствую, и все. Это именно оно.

Лена задумалась, склонив голову набок.

– Bellum tres. Bellum… tres. Это звучит лучше, чем «Аннигиляция». Однозначно. Не так технологично. И глубоко. Тогда – решено. «Bellum tres».

– Ты закончила?

– Да, можем ехать.