Лукавый взор

Городские власти время от времени выражали возмущение этим лагерем малолетних беспризорников, однако жители окрестных домов на них не жаловались: мальчишки, несмотря на шум, были куда лучше крыс: во всяком случае, повинуясь своеобразной этике разбойников, мальчишки никогда не грабили там, где жили, а начинали промышлять не ближе чем на полмили от своего обиталища. Араго вспомнил, что тупик Старого Колодца и дом Фрази находился внутри этого охраняемого круга… случайно ли?

И тут круговращение размышлений Араго замкнулось.

Фрази, снова Фрази…

Жизнь способна переделать человека так, что он и сам себя не узнает. Уж Ивану-то Державину, ставшему Жан-Пьером Араго, это было очень хорошо известно. Наверное, и той Фрази, которую он некогда знал, тоже солоно пришлось, нестерпимо солоно, вот она и преобразилась в мадам Ревиаль.

Однако ловко же она притворялась! Ведь в тот вечер в сером особняке, когда в разговоре упомянули о Лукавом Взоре, изумление ее казалось искренним…

А может быть, мадам Ревиаль и в самом деле Фрази, но вовсе не Лукавый Взор? Как и тысячи читателей «Бульвардье», она узнала о притоне на улице Малых Конюшен из газет, потом услышала о приезде Каньского от графини или сама увидела его в сером особняке, и поняла, что Араго надо снова спасать.

Кто же это все-таки – Лукавый Взор? Если не мадам Ревиаль, то каким образом загадочный корреспондент узнаёт о готовящемся покушении на Поццо ди Борго?

Конечно, в сером особняке Араго видел многих женщин. Любая из них могла оказаться Лукавым Взором! Кто это именно, мадам Ревиаль или кто-то иной, точно знала Андзя: она сама об этом весьма хвастливо заявляла. Однако рыжая (или все-таки лысая?) служанка изгнана из серого особняка за скандальную ссору с графиней. Где ее теперь искать?

Может быть, место ее жительства известно Агнес?..

У Араго челюсти свело как от оскомины, стоило ему представить, что надо идти к Агнес, говорить с ней, а может быть, ложиться с ней в постель в обмен на необходимые сведения.

Он вспомнил, как стоял около серого особняка, не без волнения ожидая Агнес и наслаждаясь благоуханным вечером, и как потом это предвкушение счастья сменилось пошлостью и вульгарностью их связи, когда, обнимая и лаская друг друга, двое думали только о той пользе, которую они извлекут из объятий и ласк.

Удивительно – теперь это вызывало отвращение.

«Старею я, что ли?» – подумал Араго и усмехнулся. Вот только усмешка была не слишком-то веселой, надо сказать.

Не удивительно ли, что при всех встречах с женщинами, даже тех, что были вызваны необходимостью, он искал, таясь даже от себя и над собой насмехаясь, того загадочного, того непостижимого, того восхитительного, что зовется любовью? Всю жизнь искал, но сердце только вздыхало – как бы с сожалением, что вновь ожидания не сбылись, вновь он ошибся… С болью вспоминал иногда Катерину, но ведь и это не было любовью: запомнилась она Ивану Державину лишь потому, что была первой его женщиной, а потом так страшно погибла, да еще и от руки Каньского, будь он проклят во веки веков, дьявол, такой же беспощадный и, кажется, такой же бессмертный!

Надо расквитаться с Каньским, надо добраться до него, но осторожно. Так, чтобы он не помешал совершить то дело, которое Араго сейчас считает самым важным: раскрыть замыслы поляков и помешать им. А без Лукавого Взора сделать это будет непросто…

Нет, к Агнес сейчас Араго не пойдет. Она останется запасным вариантом, а пока надо повидаться с Базилем. Давно следовало сделать это! Базиль принес достопамятное письмо от Лукавого Взора. Вдруг он запомнил и сможет описать ту «курочку», которая передала ему это письмо? И если поляки что-то затевают именно около слона, Базиль не может этого не знать. А поляков он ненавидит – Араго прекрасно помнил, как мальчишка о них отзывался.

Надо скорей отправиться на площадь Бастилии!

…Араго огляделся. Уже начало смеркаться, и он не сразу понял, куда забрел, пытаясь разрешить навалившиеся на него загадки. Потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться в переплетении переулков, в которых он оказался. Забавно: не отдавая себе в том отчета, прошел полдороги от бульвара Тампль по направлению к площади Бастилии и находился сейчас рядом с площадью Вогезов. Отсюда за несколько минут можно было дойти до тупика Старого Колодца. Было бы глупо, счел Араго, пройти мимо, даже не попытавшись выяснить, что же находится в погребе серого особняка. И он свернул в проулки, чтобы по ним выйти на улицу Святого Антуана, а оттуда попасть в тупик Старого Колодца.

– Я и не знала, что это такое – патроны, мой муж потом сказал мне и показал, как лить пули, – раздался рядом веселый голос.

Мимо прошли две молодые женщины, судя по плохонькой одежде и грубым сабо – простолюдинки. Однако их слова были далеки от тех, которыми обычно обмениваются женщины, к какому классу общества они ни принадлежали бы.

– Мой тоже почти не спит: делает патроны. Как ты думаешь, в самом деле скоро начнется?