Ловец во ржи

Я начинал переходить на личности. Я это понимаю. Но в этом один из недостатков Люса. Когда мы были в Вутоне, он заставлял тебя рассказывать самую личную хрень, какая с тобой только случалась, но, попробуй спроси у него что-нибудь о нем самом, как он злился. Эти интеллектуалы не любят интеллектуальных разговоров, если сами не верховодят. Всегда им надо, чтобы вы затыкались, если они заткнулись, и шли к себе в комнату, если они уходят. Когда я был в Вутоне, старина Люс ненавидел такое – это прямо в глаза бросалось, – когда после того, как он закончит с нами свое половое воспитание у себя в комнате, мы еще какое-то время точили лясы. В смысле, мы с другими ребятами. У кого-нибудь в комнате. Старина Люс ненавидел это. Он всегда хотел, чтобы все расходились по своим комнатам и затыкались, когда он вдоволь наговорится. Чего он боялся, так это того, что кто-нибудь скажет что-то умнее, чем он. Я, правда, поражался на него.

– Может, уеду в Китай. Паршиво у меня с половой жизнью, – сказал я.

– Разумеется. У тебя незрелый ум.

– Так и есть. Правда. Я знаю, – сказал я. – Знаешь, в чем моя проблема? Я никак не могу по-настоящему настроиться на секс – в смысле, по-настоящему – с девушкой, которая мне не очень нравится. То есть, мне нужно, чтобы она мне очень нравилась. А иначе я как бы теряю к ней всякое желание и все такое. Это на самом деле ужас, как портит мою половую жизнь. Ух, как портит.

– Разумеется, господи боже. Я говорил тебе в прошлый раз, что тебе нужно.

– В смысле, обратиться к психоаналитику и все такое? – сказал я. Это он мне и предлагал. У него отец психоаналитик и все такое.

– Это тебе решать, господи боже. Меня не касается, как ты нафиг поступишь со своей жизнью.

Какое-то время я сидел молча. Я думал.

– Допустим, я пойду к твоему отцу, чтобы он провел надо мной психоанализ и все такое, – сказал я. – Что он будет со мной делать? В смысле, что он со мной сделает?

– Нефига он с тобой не сделает. Он просто поговорит с тобой, и ты с ним поговоришь, господи боже. Между прочим, он бы помог тебе признать твои поведенческие модели.

– Чего?

– Поведенческие модели. В твоем поведении есть… Слушай. Я не стану читать начальный курс по психоанализу. Если тебе интересно, позвони ему и договорись о встрече. А если – нет, не звони. Мне, откровенно говоря, все равно.

Я положил руку ему на плечо. Ух, как я поражался на него.

– Ты настоящий друг, сукин ты сын, – сказал я ему. – Ты это знаешь?

Он посмотрел на свои часы.

– Пора рвать когти, – сказал он и встал. – Рад повидаться.

Он подозвал бармена и сказал подать ему счет.

– Эй, – сказал я, когда он уже собрался дать деру. – А с тобой отец проводил когда-нибудь психоанализ?

– Со мной? Почему ты спрашиваешь?

– Ни почему. Так, проводил? Или как?

– Не совсем. Он меня подкорректировал до некоторой степени, но в глубоком анализе не было необходимости. Почему ты спрашиваешь?

– Ни почему. Просто интересно.

– Что ж. Не напрягайся, – сказал он. Он оставил чаевые и все такое, и собрался уходить.

– Пропусти еще стаканчик, – сказал я ему. – Пожалуйста. Мне адски одиноко. Кроме шуток.

Но он сказал, что не может. Сказал, что уже опаздывает и ушел.

Старина Люс. Он определенно был занозой в жопе, но словарь у него был богатый, это точно. Самый богатый из всех вутонских ребят, когда я там учился. Нас тестировали.

20

Я сидел там, пьянел и ждал, когда покажутся старушки Тина и Жанин со своим номером, но их все не было. Вышел голубоватый тип с волнистыми волосами и сыграл на пианино, а затем вышла эта новенькая крошка, Валенсия, и запела. Пела она так себе, но получше, чем старушки Тина и Жанин, и песни были хотя бы хорошие. Пианино стояло рядом с самым быром, где я сидел и все такое, и старушка Валенсия стояла практически рядом со мной. Я как бы прожигал ее взглядом, но она притворялась, что даже не видит меня. Я бы наверно не стал этого делать, просто чертовски напился. Когда она допела, она так быстро дала деру, что я даже не успел пригласить ее пропустить со мной стаканчик, так что подозвал старшего официанта. Сказал ему спросить старушку Валенсию, не пропустит ли она со мной стаканчик. Он сказал, что спросит, но наверно даже не передал ей моих слов. Люди никогда не передают ваших слов.