Ловчий в волчьей шкуре

Те повиновались, хоть и мучительно зажимая носы мокрыми тряпками, но беспрекословно, даже и не думая интересоваться, на каком основании распоряжается здесь эта чужестранка. Что греха таить, люди терпеть не могут принимать решения и всегда рады, когда находится тот, кто это сделает за них. А уж что касается такой людской породы, как слуги, на них звонкий титул действует не хуже чародейского заклинания.

Ну, да я отвлекся. Алина командовала, проворные камеристки заученно одевали безучастную госпожу, когда в происходящее вмешалась еще одна участница – любимая кошка графини, Беллуча. Она мучительно подняла голову с расшитой шелками подушки на ее уютном инкрустированном табурете красного дерева и произнесла невразумительное «мя». От любимицы крепко пахло валерьянкой, точь-в-точь от бухгалтерши нашей Базы в часы, когда слишком большая группа оперативников подает заявку на командировочные в местной звонкой валюте.

Кошка вновь уронила голову, затем, победив себя в неравной борьбе, открыла глаз, сфокусировалась на Алине и начала, превозмогая боковую качку, сползать с подушки.

– Ой, прелесть какая! – тут же защебетала Алина, бросаясь на помощь родственной душе. – Сейчас, кисеныш, не бойся! Сейчас я тебя спасу.

Кошка еще раз, но уже благодарно пискнула «мя» и прекратила свои трепыхания. Но в тот самый момент, когда исполненная милосердия гуральская принцесса с нежностью, достойной лучшего применения, ухватила подвыпившее животное, Беллуча всеми четырьмя лапами вцепилась в подушку и заорала так, будто ее спасительница, как минимум, хотела оставить ее без хвоста.

Каюсь, грешен, столкнувшись с подобным нелепым поведением, я бы запросто, без лишних слов, огрел спасаемую между ушей и поволок на свежий воздух. Но Алина, как утверждает лохматый профессор, в прежней жизни была кошкой и потому, видимо, улавливает разницу между «мя», «мяу», «ммяу» и глубокомысленным «мнэу». Во всяком случае, кошкин истеричный вопль она истолковала правильно.

– Конечно-конечно, моя кисунечка, – согласно запричитала она, – не беспокойся, моя лапочка, я возьму твою подушечку, можешь не беспокоиться. – Она ухватила мягкую Беллучину лежанку покрепче, чтобы не выронить. Лебяжий пух легко смялся, и пальцы ее высочества наткнулись на что-то плотное.

– Внутри, кажется, что-то есть, – пробормотала Алина, моментально соображая, что какой-то пустяк вряд ли стали бы прятать в столь нетривиальном месте.

И кошка, ободренная пониманием, облегченно выдохнула «мяв» и лизнула ей руку.

Глава 11

Стук копыт приближался. Кто бы ни пожелал с утра пораньше навестить руины старой башни, он вовсе не намерен был скрываться.

– Давай скорее вниз! – сдавленным голосом торопил профессор. – Надо выбираться из башни!

– Это ни к чему, – пожимая плечами, сухо отрезал я, – трава сырая, чуть пройдем, останется след. – Вон туда, – я указал на одну из разрушенных бойниц, – там ветви дуба у самой стены.

– И не просите, и не уговаривайте – я опять на дерево не полезу! – возмутился кот. – Даже и думать об этом забудьте! Что я вам, щегол какой, по веткам скакать?! Я, между прочим, серьезный ученый, и для меня этакое мальчишество просто унизительно!

– Ты же кот, – напомнил маркиз де Караба, – а для кота сидеть на дереве вполне нормально.

– Ой-ой-ой, тоже мне выискал довод! А ты так и вовсе примат, буквально усовершенствованная модель обезьяны, но я же не говорю, что твое место на пальме! Это неполиткорректно – напоминать о корнях. И вообще, что за хомошовинизм?!

– При чем тут корни? – не удержался я, с досадой хватая языкатое животное под мышки. – Ветви!

Пусик отчаянно упирался и обличал меня в котоненавистничестве и волчьих методах. Одно спасибо – делал он это сдавленным шепотом и не выпуская когтей. Впрочем, как же не сдавленным, если второй рукой я держал его за горло?

Алекс не заставил себя упрашивать и, оказавшись на дереве раньше моего, аккуратно принял упирающегося агента 013.

– Подчиняюсь насилию, – негодующе буркнул кот, намертво впиваясь когтями в дубовый ствол.

Между тем всадник приблизился, и я с удивлением, а скорее, даже разочарованием, узнал графа де Монсени. Что и говорить, странно было видеть его здесь в столь раннюю пору.

– Рене! – окликнул он, спешиваясь.

Я хотел было ответить, но перед носом тут же возник кулак маркиза. Не то чтобы я сильно испугался, у меня и свои кулаки работают отменно, но как подумал, что его сиятельству в такой час в здешних местах делать вроде бы нечего, так и решил, что дело тут нечисто. Крепко нечисто. А уж решив про себя, что тут не без козней лукавого, согласился далее следить за происходящим, не открывая рта. Ну, конечно, до той поры, пока моему господину не угрожает опасность. Если это вообще его сиятельство, а не злокозненный обманный морок.