Ловчий в волчьей шкуре

– Кого это несет в такую рань? Надо уходить. Быстро! – бросил маркиз де Караба. – Скорее всего, это за нами.

Если вы думаете, что, едва выпроводив графа де Монсени и дав возможность милому котику тихо сделать лапы из замка, Алина улеглась спать, то вы ошибаетесь. Она еще покрутила в руках «Молот ведьм», взвесила его на ладони, подумала, сколько может стоить это роскошное издание у букиниста по прозвищу Борода в его лавке недалеко от Базы, и лишь потом с достоинством истинной принцессы отправилась в опочивальню. Уже тогда ей показалось, что где-то во дворе проходит спевка хора котов, но организм требовал покоя, волнения минувшего дня, да и акклиматизация (спасибо профессору, теперь она знает и это умное слово) неумолимо делали свое дело. Но выспаться всласть в эту ночь ей было не суждено. Увы, не суждено было также насладиться заливистым пением цикад и шелестом ночного ветерка, колеблющего листву.

Впрочем, не только ей, но и всем остальным жителям замка, потому как если древние греки считали трагедией[4] песнь козлов, то лишь потому, что им не довелось слышать вдохновенную песнь опившихся котов. Не жалкое любовное соло, а мощный хор, от которого даже у древней богини по имени Баст, которая и сама была кошкой, мозги бы съехали набекрень.

Но, впрочем, и это было полбеды. Главная неприятность заключалась в том, что внутри замка к этому моменту было не продохнуть. Мыши, по достоинству оценив приготовленное для них лакомство, оказались жуткими привередами. Должно быть, живя в замке, они тоже чувствовали себя аристократами и потому усвоили хорошие манеры и вовсе не желали вкушать заплесневелое «облачение» «Зловонного епископа». Вместо этого, воспользовавшись знатной кошачьей вечеринкой, они растащили смердящие корочки по всему замку. Вернее, растащили, конечно, кусочки сыра, но корочки после трапезы оставили нетронутыми.

Я не скажу, что в то время, которое здесь и сейчас называют Эпохой Возрождения, замки благоухали, словно персидские розы, вовсе нет. Но, должно быть, новая порция вони переполнила чашу терпения. Смрадный запах лился отовсюду, так что в каменной твердыне от него, казалось, нет спасения. Все, кто только мог, потянулись во двор или на боевые галереи, чтобы всласть надышаться ночной прохладой, пусть даже и смешанной с ароматом конюшни. Очень скоро во дворе оказались почти все, кто жил под крышей Монсени. Хотя…

– Я чего-то не понимаю в местных феодальных раскладах! – возмутилась Алина. – Почему это вдруг я не вижу здесь ни господина, ни госпожи?!

– Его сиятельство изволил ускакать в ночь, – почтительно глядя на негодующую гуральскую принцессу, отрапортовал конюх. – Я сам седлал ему Абеляра.

– А графиня? Она что же, уехала с ним? Нас покинули в этой вонючей дыре? – невыспавшаяся, а потому особо буйная Алина сейчас, как никогда, вошла в роль престолонаследницы, готовой повелевать, карать и вообще использовать бразды правления по прямому назначению.

– Она в своих покоях, – пискнула одна из служанок, предчувствуя неминуемое приближение грозы. – Ей дурно.

– Та-ак! – Алина подбоченилась, и ей стало абсолютно все равно, кто и как оценит потом ее действия. – Хозяйке, стало быть, дурно, а вы тут прохлаждаетесь?! А ну, построились по росту!

Как потом утверждала сама Алина, ей, как лейтенанту, то есть, все-таки, офицеру, хотелось вспомнить что-нибудь из военных команд, но в голову почему-то, как назло, лезло только заклинание школьного физрука: «По росту построились! Сафина, еще раз придешь на мой урок в топике – выгоню из зала!» Естественно, этого она говорить не стала, во всяком случае во дворе замка, но и без того и слуги, и стража охотно повиновались слову высокородной госпожи.

– Так! – вновь скомандовала она, указывая на стражников и пажей, – вы берите ведра, ковши, кастрюли, наполняйте в колодце водой и обливайте котов! Не останавливайтесь, лейте, пока не заткнутся. Ты и ты, – она ткнула пальцем в служанок госпожи Сильвии, а затем, подумав, указала на пару крепких лакеев, – и вы двое – пойдете спасать графиню. Возьмите платки, смочите в воде, сверните несколько раз и прикройте ими носы. – Она, наконец, вспомнила подходящую команду: – За мной!

Небольшой отряд, возглавляемый гуральской принцессой, бесстрашно ринулся вверх по лестнице в зловонное чрево резко помрачневшей башни.

Как и говорила камеристка, графиня недужила. Она отрешенно сидела на своем ложе под балдахином со свисающими золотыми кистями, и слезы лились из ее глаз. Госпожа Сильвия не спала, но и бодрствованием назвать это было трудно. Молодая, красивая женщина казалась безвольной, точно ватная кукла. Ярко-синие глаза ее смотрели вдаль, словно видели там нечто, недоступное другим.

– А ну-ка быстренько! – командовала Алина, – облачите госпожу во что-нибудь пристойное. А вы, – она метнула властный хозяйский взгляд на жавшихся в дверях мужчин, – пока ждите за порогом.