Ловчий

Сверху ударил столб света, я инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, с изумлением увидел перед собой трёх женщин. Не молодые, но очень приятные видом, в простых домашних сарафанах и пуховых шалях на плечах, очень похожие друг на друга, они сидели в креслах и вязали, быстро работая спицами.

— Ну, чего раскричался? — сердито бросила одна из них, мельком глянув на меня.

— Извините… — смутился я. — Извините дамы. Я Горан, сын Ракши… а вы?

И тут же догадался кто это. Гея, Дея и Мара? Старшие сёстры? Старшие повелительницы? Да ну… Нет, точно они. Вот эта Дея, а это Гея. А третья — Мара. Правда не пойму, откуда я это знаю.

— И что, Горан сын Ракши, прикажешь делать с тобой? — сухо поинтересовалась Мара.

— Ничего не надо… — машинально отговорился я. А потом, сам не ожидая от себя, попросил: — Вопрос, можно один вопрос…

— Ишь ты, прямо вопрос, — с иронией хмыкнула Гея. — Задавай, чего уж тут.

Я набрался смелости и поинтересовался, едва сдерживая в себе злость:

— А зачем вы так? Могли же сами, без всех этих смертей и страданий, легко, одним словом прекратить весь этот ужас. Зачем допустили? Ответьте и делайте со мной все что хотите!

Ожидал вспышки гнева в ответ, но её почему-то не последовало.

— Не могли Горан, не могли, — вздохнула Дея. — Не могли…

— Это почему?

— Потому! — строго отрезала Мара. — Это ваш мир. Не наш. Мы создали его для вас. Вы в нём хозяева. И честно… отвратительные хозяева. Злоба притягивает злобу. Так было всегда и будет. К счастью, каким-то загадочным образом, у вас пока не получается окончательно извести себя. Уж не знаем почему.

— Так и есть, — повинно прошептал я. — Но девочки… они не ваши посланницы?

— Так тебе всё и расскажи… — улыбнулась Гея. — Это был ваш последний шанс. Проверка, достойны ли вы жить или нет. Но вы её чуть не провалили. Без любви, искренней любви, заботы и самопожертвования, они не смогли бы ничего сделать. И как ни странно, всё это им дал ты. По сути чужак, попавший в Упорядоченный волей случая.

— Не только, — отчаянно запротестовал я. — Другие тоже…

— Ладно, хватит с тебя, — с притворной строгостью в голосе прикрикнула Мара. — Проси, что хочешь и проваливай.

— Ничего, — твердо ответил я. — У меня всё есть. А чего нет, добуду сам.

— Точно? — прищурилась Гея. — Хорошо подумал?

— Хорошо… — я вдруг осекся. — Подождите, подождите, есть просьба…

— Излагай, — с напускным разочарованием в голосе разрешила Гея.

— Неяна! Она очень хотела стать человеком, — торопливо зачастил я. — Ради этого пыталась убить собственную мать… или свою создательницу, увы, точно не знаю. Пожертвовала собой ради людей. Дайте ей это, пожалуйста. Она заслужила…

— Вот даже как? — Дея удивленно приподняла бровь. — А ты уверен, что она была искренна с тобой.

— Не очень… — признался я. — Но всё-таки…

— Впрочем, неважно, — отрезала Гея. — Мы не властны над созданиями Тьмы.

— Хотя… — Мара вдруг хитро улыбнулась. — Почему бы и нет. Но, Горан, ей придётся начать всё сначала. С самого начала.

— И тебе с ней, — вставила Дея.

Гея с улыбкой кивнула.

— Пускай придётся! Но начнёт человеком! — радостно выкрикнул я. — Спасибо, повелительницы!

— Пусть так! — торжественно заявила Гея. — И хватит с тебя наград. А теперь пошёл вон, невежа.

ЭПИЛОГ

— Чего это я невежа? — возмутился я и вдруг обнаружил себя в лесу.

Остро пахнет хвоей, щебечут птички, сквозь густые кроны деревьев весело пробиваются столбики света. И я, совершенно здоровый, в том же доспехе, с саблей, клевцом и заплечной сумой, которая, вроде как, осталась в лагере ославов под Вышеградом.

Контраст обстановки поверг меня в глухой ступор. Да, я прекрасно помнил, что случилось в пещере под собором, помнил и разговор со Старшими Сёстрами, но сознание никак не хотело принять тот факт, что я в очередной раз остался живым.

— Твою же кикимору… — я машинально схватился за флягу и с восторгом обнаружил, что она полная.

Быстренько хлебнул, раз, другой и от избытка чувств ругнулся:

— Твою же кикимору в гузно! Живой, мать его так!!!

— Так, так, так… — послушно ответило эхо.

— Да ну… — вот тут, я наконец сообразил, что нахожусь на Звериных островах. Мало того, неподалеку от избушки Малены.

Ну да, вот же она, тропка, петляет между вековых деревьев и замшелых валунов. А это та сосна, которую сдуру сломал, пробуя силу. А на этой поляне встретил первый раз в своей жизни волкодлака…

— Ну так, чего сидишь, дурень? — рявкнул я на себя. — Вперёд!

Вскочил и неожиданно заметил у своих ног большую корзинку, аккуратно прикрытую кружевным покрывальцем. И из этой корзинки доносились какие-то странные звуки.

— Что за нахрен? — я с опаской подошел, приподнял покрывальце и заглянул внутрь.

И в очередной раз чуть не спятил. На сшитом из лоскутков стеганом матрасике в корзине лежал младенец. Девочка, это была девочка, она с аппетитом сосала свой большой палец на руке, гугукала, активно болтала пухлыми ножками и пялилась на меня большущими зелеными глазищами.

— Что? Откуда… — озадаченно протянул я, пребывая в нешуточном недоумении, а потом до меня наконец дошёл смысл слов Старших сестёр. Ну конечно же…