саморазрушению. В таком случае, реализация этой попытки ставит меня на пороге смерти, онтологическое мышление выигрывает пари, мой первый ход оказывается промахом, но теперь по
крайней мере я это знаю, испытав все на себе, и могу сложить оружие, не терзаясь тем, что не
пытался сопротивляться.
364
Ну а если я выйду победителем? Как говаривал некий китайский мудрец последней династии,
"чтобы приобрести знания, надо стать участником преобразующей мир деятельности. Для того
чтобы узнать вкус груши, нужно преобразовать ее путем поедания" 192.
192 "Прагматизм" такого подхода может задеть того, кто считает, что сознание должно максимально сохранить
www.koob.ru
свою концептуальную независимость и находить в самом себе структурные условия собственной
верификации Таков тезис авторов книги
настораживает, так это то, что авторы, которые считают себя революционерами и ленинцами, открыто
опираются, обосновывая свою эпистемологию, на Лакана и Фуко. В своей антиисторицистской, антипрагматистской и антиэмпиристской полемике авторы
исторических факторов, которые могли бы поставить под сомнение самодетерминацию познавательных
структур, прозрачных и самодостаточных, как кристалл Но для того чтобы сознание могло само себя
определять, а кроме того, познавать и изменять мир, необходимо, чтобы Бытие все-таки каким-то образом
было. А если Бытие есть, то трансформация сущих будет всего лишь эпифеноменом, и такое поверхностное
понимание преобразующей деятельности, скорее всего, обеспокоило бы Маркса. Поэтому, когда речь заходит
о том, чтобы объяснить, как сознание, обитающее на уровне чисто познавательных структур, может все-таки
оказывать влияние на реальный мир, Альтюссер обращается (скрыто, но цитаты его выдают) к верховному
магистру всех онтологических штудий — к Спинозе. Марксистская философия потому способна
воздействовать на мир, что, в конечном счете,
метафизическое решение, но закрадываются сомнения в подлинной революционности подобной философии
Необходимости. Еще раз:
365
6. Методы семиологии
I. Оперативная фикция
I.1.
Мы, таким образом, возвращаемся к главному нашему тезису. Отсутствующая в любом случае
структура уже не может рассматриваться как объективная цель исследования, но считается
рабочим инструментом описания явлений ради включения их в более широкий контекст.
Напомним также, что все, что сказано выше, было порождено стремлением описать структуры
(выявить коды)
эпистемологический вопрос о том, что представляет собой описываемая мной структура
природных явлений: семиологическое исследование изучает такие социальные феномены, как
коммуникация, и такие сложившиеся в культуре системы конвенций, как коды. В качестве кодов
они не более чем некие фикции, но когда мы рассматриваем их как интерсубъективные феномены, укоренившиеся в истории и жизни общества, мы обретаем твердую почву под ногами.
Утверждение существования атома есть некая оперативная фикция, предваряющая описание его
структуры, но установить, что люди обмениваются сообщениями, — это значит заложить
фундамент, на основе которого уже можно строить гипотезы относительно структур, обеспечивающих коммуникацию.
Эти описательные фикции помогают нам перескочить из мира существ, которые умеют говорить, в мир коммуникативных моделей.
I.2.
Переиначив Фуко, мы могли бы сказать, что в известном смысле семиология сталкивается с теми
же проблемами, с которыми сталкиваются все гуманитарные науки, старающиеся вырваться из
философского тупика, в котором человек сделался проблемой для самого себя, избрав
первоочередной темой речей свою собственную речь, свой вопрос, заданный бытию. И науки о
человеке вынуждены были изгнать человека с культурной сцены. Но нам ясно, в каком смысле он
изгоняется: ведь науки сводят исследовательскую деятельность к выявлению
равно модифи-
366
кации культурных конвенций, вызванные реальным обменом сообщениями и взаимодействием
разных кодов во времени и пространстве.
Как мы убедились, именно в целях изучения взаимосвязей семиология и