Читаем Lost structure полностью

Когда речь заходит об архитектурных кодах, чаще всего имеют в виду типологические коды

(откровенно семантические), подчеркивая, что в архитектуре есть такие конфигурации, которые

открыто указывают на свое значение: церковь, вокзал и т.д. О типологических кодах нам еще

предстоит вести речь, но совершенно ясно, что они представляют собой только одну, причем

наиболее очевидную, из используемых систем кодификации.

www.koob.ru

I.5.

Пытаясь подальше отойти от столь очевидно историзирующего кода (ясно, что архитектурный

образ церкви обретает конкретные очертания в конкретную историческую эпоху), мы вынуждены

искать базовые составляющие архитектуры, фигуры ее "второго членения" в элементах геометрии

Евклида.

Если архитектура это искусство организации пространства 15, то кодификация архитектурного

пространства может быть той, что раз-

14 При неправильном применении кода можно перепутать план с разрезом и наоборот, см на этот счет

забавные случаи, описанные у Кенига, Koenig, invecchiamento dell'architettura moderna, Firenze, 2a ed , 1967, pag 107, nota 17 См также Analisi del linguaggio architettonico, cit, capitolo 8

15 Последовательное и документированное углубление в тему см Bruno Zevi, Architettura in Nuce, Venezia—

Roma, 1960, a также более раннее Saper vedere l'architettura, Torino, 948

230

работал Евклид в своей геометрии. В таком случае, единицами первого членения будут

пространственные единицы, или хоремы 16, а единицами второго членения евклидовские stoicheia (элементы классической геометрии), складывающиеся в более или менее сложные синтагмы.

Например, единицами второго членения, лишенными собственного значения, но наделенными

дифференциальным значением, будут: угол, прямая, кривая, единицами же первого членения

будут: квадрат, треугольник, параллелепипед, эллипсис вплоть до более сложных неправильных

фигур, поддающихся описанию с помощью различных уравнений, тогда как совмещение двух

прямоугольников, при котором один помещается внутри другого, будет явно синтагматическим

образованием (например, окно в стене), что же касается более сложных синтагматических

образований, то таковыми можно считать куб (трехмерное пространство) или различные типы

зданий, в основании которых заложена форма греческого креста. Разумеется, соотношение

планиметрии и пространственной геометрии наводит на мысль о возможности выделения единиц

третьего членения. Соответственно подключение неевклидовой геометрии сильно усложнило бы

кодификацию.

Само собой разумеется, геометрический код свойствен не только архитектуре, без него не

обойтись при анализе живописи, причем не только геометрической (Мондриан), но также и

фигуративной, в которой любое изображение в конечном счете может быть сведено к сочетанию, пусть достаточно сложному, элементарных геометрических фигур. Но тот же самый код

используется при письменной фиксации или устном описании геометрических феноменов в ис-

конном смысле понятия (землемерие) и других съемках местности (топографической, геодезической и т. д.). И наконец, в принципе он должен был бы совпасть с гештальт-кодом, основополагающим кодом восприятия элементарных форм. А это значит, что мы имеем дело с

типичным случаем кода, который вырисовывается и обретает очертания, когда мы задаемся целью

описать элементарные единицы (первого и второго членения) какого-то другого "языка", и

способен служить метаязыком для более синтетических кодов.

I.6.

Стало быть, нам следует оставить без внимания такого рода коды, наподобие того как словесный

язык оставляет без внимания возможность описания отдельных фонем в позиционных терминах, 16 От "хора" (пространство, место) О стойхея как элементах пространственных искусств, включая

архитектуру, см наблюдения Мондриана и комментиарий P. Де Фуско, cit, с 143—145

231

свойственных более аналитическому коду, например коду морской сигнализации. Впрочем, не

следует пренебрегать и этой возможностью анализа в тех случаях, когда необходимо соотнести

архитектурный феномен с чем-то, что кодируется по-иному, находя метаязык, пригодный для

описания обоих явлений. Это тот случай, когда нужно подыскать код, предположим, для какого-

нибудь пейзажа, чтобы затем вписать в него соответствующее архитектурное решение. То

обстоятельство, что для выявления структуры пейзажа используют устойчивые элементы

геометрического кода (пирамида, конус и т. д.), указывает на то, что, решая проблему вписывания

архитектурных сооружений в соответствующий контекст, имеет смысл описывать эти сооружения

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки