Читаем Lost structure полностью

которых живешь.

Но если налицо некая новая городская макроструктура, не укладывающаяся в рамки привычных

представлений о городе, и ее надлежит освоить и приспособить к жизни, неизбежно встают два

вопроса: это вопрос о том, как перестроить собственные базовые коды, чтобы сообразить, что

делать, и вопрос о собственных идеологических возможностях, о способности вести себя

принципиально по-иному.

Проектирование новых форм, разработка риторик, которые могли бы обеспечить трансформацию

и перестройку идеологических перспектив, — это совсем не то, что филологические утехи, которым предаются, разыскивая и восстанавливая отмершие формы, с тем чтобы вместить в них

(семантическое слияние) собственные трафареты В одном случае восстанавливаются бывшие в

употреблении формы, в другом — поставляются новые значения формам, рожденным для

преображения, но могущим преобразиться только при том условии, что будет принято решение и

избрано направление преображения.

Так, динамика отмирания и возрождения форм — болезненная и животворная в случае

ренессансного гуманизма, мирно-игровая в современной идеологии либертарианства — открывает

возможность созидания новых риторик, в свою очередь предполагающих изменение

идеологических установок, неустанное творение знаков и контекстов, в которых они обретают

значение.

www.koob.ru

4. Архитектурные коды

I. Что такое код в архитектуре

I.1.

Архитектурный знак с его денотатом и коннотациями, архитектурные коды и возможности их

исторического "прочтения", поведение архитектора в связи с разнообразием прочтений и

превратностями коммуникации, имеющее целью проектирование способных к трансформации

первичных функций и открытых вторичных, естественно, открытых непредсказуемым кодам .. Все

вышеперечисленное предполагает, что нам уже известно, что такое код в архитектуре. Все

было ясно, пока мы говорили о словесной коммуникации: существует язык-код и определенные

коннотативные лексикоды. Когда мы заговорили о визуальных кодах, нам пришлось разграничить

уровни кодификации от иконического до иконологического, но для этого понадобилось внести

целый ряд уточнений в понятие кода и тех типов коммуникации, которые он предусматривает. Мы

также пришли к фундаментальному выводу о том, что элементами артикуляции того или иного

кода могут быть синтагмы кода более аналитического или же синтагмы того или иного кода суть

не что иное, как элементы первого или второго членения кода более синтетического

Говоря об архитектурных кодах, все это следует иметь в виду, потому что иначе мы можем

приписать архитектурному коду артикуляции, свойственные более аналитическим кодам.

I.2.

Тот, кто занимался архитектурой с точки зрения коммуникации, пересматривая выделенные

архитектурные коды, непременно задастся вопросом, о каких, собственно, кодах идет речь, синтаксических или семантических, иными словами, имеются ли в виду правила артикуляции

означающих независимо от того, какие означаемые могут быть с ними соотнесены, или правила

артикуляции определенных структур означающих, которым уже соответствуют те, а не иные

означаемые. Далее, такие выражения, как "семантика архитектуры", побуждают некоторых видеть

в архитектурном знаке эквивалент слову словесного языка, наделенному точным значением, т e соотносимому с неким референтом, тогда как, нам известно, что код зачастую может

предписывать только правила синтаксической артикуляции

229

Таким образом, следует выяснить, допускает ли архитектура чисто синтаксическую кодификацию

(это необходимо, в частности, для описания объектов, функция которых остается для нас неясной, таких как менгиры, дольмены, Стоунхендж и пр.).

I.3.

Наконец, в архитектуре мы будем отличать коды прочтения (и строительства) от кодов

прочтения и разработки проекта, занимаясь в данном случае правилами прочтения объекта

архитектуры, но не архитектурного проекта. И действительно, коль скоро установлены правила

интерпретации объекта, правила фиксации проекта из них вытекают, будучи конвенциональными

правилами записи некоего языка (точно так транскрипция словесного языка разрабатывается на

основе правил письменной фиксации таких элементов слова, как фонемы и монемы). Это не

означает, что семиология проекта совсем не представляет интереса для исследования, ведь проект

использует разные системы записи (план здания и его разрез кодируются по-разному) 14, кроме

того, в этих разных системах записи одновременно представлены иконические знаки, диаграммы, индексы, символы, квалисигнумы, синсигнумы и т. д., т. e. фактически вся Пирсова классифи-

кация знаков.

I.4.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки