Lost in the Funhouse

В феврале этого года Foreign Man записал специальный выпуск программы Шер под названием "Шер и другие фантазии", где он сыграл Адама в Эдемском саду, а Шер - змея с яблоком, а также Еву, но Еву в образе нью-джерсийской харриданки в очках с кошачьей оправой. Неделю спустя, 24 февраля, в Нью-Йорке, он снова был самим собой, как таковым, на Saturday Night Live, где исполнил "I Go Mad When I Hear a Yodel" с B Street Conga Band, как и на шоу Ван Дайка, и был как всегда хорош, хотя смеха со стороны публики, которая, понятно, была в агоге (художественное сопоставление и так далее), было не так много. Лорн Майклс тем временем начал замечать изменения, которые становились все более очевидными, когда Змуда был прикреплен к его боку. "С успехом вокруг него появились люди, которые казались ему меркантильными. Я не очень любил Змуду, возможно, ошибочно, по этой причине. После того как Энди уехал в Калифорнию, я также думаю, что он почувствовал давление, чтобы стать более строгим в том, что он делал на нашем шоу, чтобы в его стендапе было меньше желания понравиться, потому что он делал это профессионально на "Такси". Внезапно он не получал смеха и не возражал. Энди, который был таким благодушным артистом и с удовольствием делал по две-три минуты за раз на ранних шоу, теперь хотел делать по шесть-семь минут. Вокруг "Субботнего вечера", особенно по мере роста популярности актеров, и особенно Джона Белуши, возникло ощущение: "Почему его до сих пор считают неприкасаемым? Не то чтобы кто-то, включая Джона , и, возможно, даже сам Джон, когда-либо подвергал его сомнению, пока он был в этом невинном, за неимением лучшего слова, деле. Но потом все стало более ловким, более западным, более шоу-бизнесом. Теперь это было уже не так невинно, и я был удивлен".

А потом он снова отправился на гастроли, и теперь его гастрольная жизнь, особенно в колледже, превратилась в задиристый караван, преследующий плоть и серийный идиотизм. Он постоянно опаздывал на самолеты и заходил в самолет только правой ногой (суеверие), а оказавшись в самолете, они с Бобом импровизировали высотные шутки - он безудержно рыдал или симулировал приступы паники, а Боб громко шлепал его или громко наказывал, и это было очень весело для аудитории из двух человек, то есть для себя и/или друг для друга. Он любил возить с собой в чемодане игрушечный пистолет, и 14 марта компания American Airlines заметила его в рентгеновском детекторе, и охранники набросились на него, а он пытался объяснить, что всегда возит с собой игрушечный пистолет, уже десять лет возит, а они все равно нагрубили ему, и он опоздал и на этот самолет. А Боб, конечно, считал его полной занозой в заднице в дороге, несмотря на то, что любил его как брата, и ему стало противно играть роль опекуна, сопровождая его на ангажементы, сообщая ему фальшивое время репетиций и фальшивое время отъезда (на два или более часов раньше, чем на самом деле, потому что он всегда опаздывал на два часа к таким раздражителям), затем составляя ему компанию в нелепых дневных, ночных и рассветных перерывах, вынуждая заглядывать под гостиничные кровати и в гостиничные шкафы, чтобы убедиться, что там не затаился бугимен, и никогда не имея возможности как следует нагрузиться, поскольку "Кофман", как любил называть его Боб, не употреблял ничего крепче шоколада. Поэтому Боб научился бросать его, спихивать на других бедных ублюдков, и легче всего это удавалось в колледже, потому что всегда находился какой-нибудь паренек, отвечавший за доставку их туда и обратно, куда они, черт возьми, должны были попасть.