Лорд и леди Шервуда. Том 3

Она негромко рассмеялась и, заметив, что блюдо с хлебом опустело, поднялась, чтобы нарезать еще. От неловкого движения шаль, которую она забыла придержать у груди, соскользнула с плеч и упала к ногам Мартины. Робин замер и с удивлением поднял бровь, не сводя с Мартины пристального взгляда. Встретившись с ним глазами, она застыла над ковригой, и нож, слабо звякнув, выпал из ее внезапно обессиливших рук.

– Значит, простудилась?

Встав из-за стола, Робин подошел к Мартине. Она выпрямилась и оправила платье, обтянувшее сильно округлившийся живот. Прочитав безмолвный вопрос в глазах Робина, Мартина залилась краской.

– Так вышло, – прошептала она, оцепенев от стыда.

– Вышло, пока ты жила у нас в Шервуде? – с усмешкой уточнил Робин и, вздохнув, привлек Мартину к себе. Она замерла в его объятиях, и он, помолчав, негромко спросил: – Ну и что ты собираешься делать дальше?

– Ничего, – глухо ответила она, – как-нибудь проживу с Божьей помощью. Я сама во всем виновата. Один раз пренебрегла осторожностью – и вот!

Робин осторожно сжал ладонями ее лицо и заставил Мартину посмотреть ему в глаза.

– Отец ребенка знает?

Чувствуя себя совершенно несчастной под его взглядом, Мартина покачала головой.

– Почему ты не скажешь ему? – с настойчивостью спросил Робин. – Поговори с ним, и, если он не захочет жениться на тебе по доброй воле, тогда разговаривать буду я!

Мартина воочию представила насмешливые янтарные глаза Вилла и невольно поежилась.

– Нет, Робин! Он или сразу женится на мне после такого признания, или даже ты не сможешь его заставить!

– Даже я не смогу? – Робин недоверчиво усмехнулся. – Кто же это такой, для кого мое слово не станет приказом?

Она высвободилась из его рук и поспешно отвернулась.

– Прежде всего я сама. Мне ты приказывать не можешь! Поэтому кто он, не имеет значения. Несколько случайных ночей, и ничего больше между нами не было. Эти ночи были страстными и сладостными, но остались случайными. Ни я, ни он – мы не любим друг друга. Даже если ты о чем-нибудь дознаешься, тебе все равно придется силком тащить меня к алтарю. Полагаю, и его тоже.

– Да, с двумя сразу мне справиться тяжелее, – улыбнулся Робин, но его глаза оставались встревоженными, и сам он был обеспокоен будущим Мартины. – Но если ты искала и нашла утешение в объятиях отца этого ребенка, то почему так противишься браку с ним?

Мартина прижала ладони к лицу и вздохнула. Каким бы сильным ни было желание Вилла, он всегда думал о ней и старался предупредить естественные последствия их связи. Но в день казни Хьюберта, когда Вилл, чья гордость была ей хорошо известна, сам пришел к ней, Мартина, повинуясь неожиданному для себя порыву, уверила его в безопасности. В тот день душевный разлад и смятение Вилла так взволновали Мартину, что она всем сердцем попыталась помочь ему забыться и отговорила от сдержанности. Обнаружив, что забеременела, Мартина не огорчилась, приняв такой поворот судьбы как должное. Но она дала себе слово, что Вилл ни о чем не узнает. Прежде всего потому, чтобы он не заставил ее выйти за него замуж, отмахнувшись от ее собственной воли и от всех ее доводов. А сейчас, вдали от него, она была даже рада ребенку, которого носила, и с нетерпением ожидала часа, когда сможет взять его на руки.

– Я не люблю его, но уважаю, – ответила Мартина, – и не хочу причинять ему горе, как сделала это с Мартином.

Робин долго смотрел на ее гордо выпрямленную спину, потом тихо спросил:

– Значит, с опозданием, но раскаяние пришло, Марти?

Ее плечи задрожали, она всхлипнула и порывисто закрыла лицо ладонями. У Робина болезненно дернулся уголок рта – он подосадовал на себя за вопрос, который был слишком жесток, чтобы задавать его сейчас, когда она в таком состоянии. Робин подхватил ее на руки и сел на скамью, усадив Мартину себе на колени.

– Ох, Марти, Марти! – прошептал он, прижимая ее к себе, словно маленькую девочку, и убирая прилипшие к ее мокрым щекам пряди черных волос. – Похоже, ты окончательно запуталась в своей жизни!

Его теплое дыхание согревало ей висок, и Мартина затихла, перестала плакать и прижалась щекой к плечу Робина, широко раскрыв застланные слезами глаза.

– Прости меня, – прошептала она и, глубоко вздохнув, потерлась щекой о руку Робина, – не знаю, что на меня нашло! То слезы, то воспоминания, и так всю ночь.

Она хотела подняться, но он удержал ее, и она покорно замерла, прижавшись к его груди.

– Просто ты знаешь, что тебе будет очень тяжело, если ты здесь останешься, – ответил за нее Робин, – ведь в селении ни для кого не тайна, что твой муж погиб больше года назад. Знаешь, что тебе грозит всеобщее осуждение, когда твое положение станет очевидным. А еще ты тоскуешь по отцу своего ребенка. Это его ты надеялась увидеть, когда открывала дверь мне. Поэтому давай-ка я заберу тебя с девочками обратно в Шервуд.

– Нет! – покачала головой Мартина.

– Да, – ответил Робин. – Ты сама объяснишься с ним – я не стану вмешиваться. До чего-нибудь договоритесь. Решите остаться порознь, тебе все равно будет лучше у нас, а не здесь. Столкуетесь полюбовно – отпразднуем еще одну свадьбу.