Лорд и леди Шервуда. Том 3

Она подняла на Робина глаза, замершие в ожидании ответа. Он понял, что все эти годы ее мучил вопрос, какую ошибку она совершила, да и совершила ли? Может быть, ошибкой была ее уверенность, что она вообще что-то значила для него? Уже собиравшийся проститься с ней и уйти, Робин привалился спиной к стене и долго молчал, устремившись задумчивым взглядом в прошлое. Она тоже молчала, охваченная воспоминаниями, как и он.

– Но ведь мы не были помолвлены, Марти, – наконец сказал он.

Мартина печально кивнула.

– Да, ты молчал. И мне иногда казалось, что на самом деле ты ко мне безразличен. А иногда я думала, что все дело в том, что ты граф, а я дочь простого йомена. Но тут же понимала, что дело в другом. Ты не такой, чтобы отвергнуть меня из-за незнатного происхождения. И Марианну ты взял в жены не потому, что она не уступает тебе родовитостью.

– Ладно, Марти, – глубоко вздохнул Робин, – раз прошло так много лет, скажу! – и он, заглянув Мартине в глаза, улыбнулся с не меньшей печалью. – Я не был уверен в тебе. Так же, как и ты, я не мог понять, любезна ли ты со мной только потому, что я граф, или ради меня самого. А стоило мне почти увериться в тебе, как ты мгновенно заставила меня сделать выбор между любовью и гордостью. Поверь, он мне дался нелегко! Но когда ты заявила, что приняла предложение Мартина, я окончательно утвердился в сделанном выборе.

Робин поднял вверх ладони в знак того, что он не мог заставить себя поступить иначе в те далекие дни, о которых они говорили.

– Я сказала тебе о его предложении, думая, что ты воспротивишься! – воскликнула Мартина и порывисто стиснула руку Робина. – Когда мы с тобой поссорились в последний раз, я просто не знала, как к тебе подступиться!

– Что ж, ты выбрала самый верный способ! – невольно рассмеялся Робин.

– Тогда он казался мне верным, – вздохнула Мартина. – Я совершенно не понимала тебя. Думала, ты вспылишь, попросишь меня отказать Мартину. А ты посмотрел на меня так, словно ударил. Потом холодно пожал плечами и ответил…

– Воля твоя, красавица, – медленно договорил за нее Робин.

– Да, слово в слово. Ты ведь тоже никогда не давал мне увериться в тебе! Целовал меня, а всего через час мог окатить таким холодом!.. Если бы ты видел свою улыбку, насмешливую и отчужденную, с который смотрел на меня, случайно услышав наш с Виллом разговор!

– Тот, когда ты объявила Виллу, что не пустишь его на порог, став моей женой? – уточнил Робин, и Мартина уныло кивнула.

– Я знаю, что была неправа. Я думала, что если мне выпало счастье родиться красивой, то весь мир обязательно будет у моих ног! Ты сумел разуверить меня в этом. Но почему ты не смог простить меня? Ведь все иногда ошибаются! Когда мы поссорились в последний раз, я думала, что сойду с ума: так холодно, почти с презрением ты выставил меня за порог! А всего за четверть часа до этого ты был так нежен со мной, так покорен.

Она осеклась, заметив, что Робин, прищурившись, смотрит на нее с откровенным сожалением.

– Покорен тебе! – тихо и раздельно повторил он. – Марти, какой покорности ты пыталась от меня добиться? Стоило мне открыть тебе сердце, и ты принималась крушить его. А если я отдалялся от тебя, ты кротко терпела от меня любую колкость, лишь бы помириться. Мы примирялись, и все начиналось заново!

– Ты любил меня? – быстро и так же тихо спросила Мартина.

Робин улыбнулся с нежностью, и при виде этой улыбки у Мартины защемило сердце. Помедлив, он сказал:

– Любил, – и, вздохнув, с грустью добавил: – но потом устал. Наша любовь напоминала мне борьбу, в которой тебе отчаянно хотелось одержать верх. Победа осталась за тобой. Я уступил ее тебе так, как ты того хотела.

– Ты отказался от меня! Но ведь я всем сердцем любила тебя! – воскликнула Мартина, вглядываясь в лицо Робина и пытаясь увидеть на нем хотя бы слабый отблеск тех давних чувств, но Робин равнодушно пожал плечами, словно они говорили сейчас о давно умерших людях. Пальцы Мартины, сцепившиеся на его запястье, разжались, и, глядя перед собой, она прошептала одними губами: – Неужели я не искупила заносчивость и капризы, когда пришла к тебе ночью перед свадьбой? Помнишь?

Робин посмотрел на нее и улыбнулся.

– Да, помню, – шепнул он, и в его голосе появилась слабая тень былого волнения. – Никогда ты не была так мила мне, как в ту ночь! С заплаканными глазами и расплетенными косами.

– И распухшим от слез носом! – не удержавшись, фыркнула Мартина, и Робин рассмеялся. – Я пришла к тебе сказать, что мне никто не нужен, кроме тебя! Но рядом с тобой был Вилл. Он смотрел на меня так, что у меня просто не повернулся язык. И я ушла, сказав вовсе не то, что собиралась. А вечером, на свадебном ужине, ты был так спокоен, даже весел! Ты смеялся, а мне хотелось плакать от твоего смеха.

– Ты поэтому и попросила меня сделать тебе такой свадебный подарок? – усмехнулся Робин. – Воспользоваться правом первой ночи! Как тебе только в голову пришло?