Лорд и леди Шервуда. Том 1

Теперь ему предстояло сделать то, что было для него тяжелее всего, но иного выхода он не видел. Если бы Эллен была дома, он бы перепоручил ей эту часть забот о Марианне, но Эллен отсутствовала и могла вернуться к утру или даже днем, а ждать так долго было нельзя. Крепко стиснув зубы, Робин сначала тщательно выбрал слова, потом сказал Марианне, что он намерен делать и как ей надлежит себя вести. Выслушав, она отползла как можно дальше от Робина и, не сводя с него глаз, помотала головой в знак отказа. Другого ответа он и не ждал, но такой ответ его не устраивал, и потому твердо сказал:

– Мэриан, я все понимаю, но сделать это необходимо.

Он молча шагнул к кровати и быстрым движением, так, что Марианна не успела отпрянуть, провел кончиками пальцев по ее бедру. Вскинув руку перед лицом Марианны, Робин посмотрел ей в глаза и выразительно вскинул бровь. Его пальцы были окрашены кровью. Марианна опять покачала головой, глядя на Робина так, словно он приговаривал ее к казни.

– Ну и что, что кровь? – хрипло сказала она. – Это еще ничего не значит.

– Значит! – жестко ответил Робин. – Ты целительница, и понимаешь, что я прав. У тебя могут быть разрывы, и если не наложить швы, ты умрешь.

Воин и возлюбленный, сейчас он предстал перед ней в совершенно иной, неожиданной для нее ипостаси. Он был еще и целителем, хотя прежде не обнаруживал перед ней этих познаний, за исключением перевода арабского текста. Тогда она решила, что он сведущ в арабском языке, но даже представить себе не могла, что он обладает и наукой врачевания. Прозрение к ней пришло, когда она наблюдала, как он готовил травяную смесь для отваров – с такой уверенностью и умением, что одни лишь движения рук выдавали его, не нуждаясь в словесной подсказке. Узнай она раньше, что их души родственны еще и в занятиях медициной, то испытала бы радость, но не сейчас, когда предпочла бы умереть, лишь бы он до нее не дотрагивался. Кто угодно, но только не он!

Робин неотрывно смотрел на Марианну, прекрасно понимая, о чем она думает и что чувствует.

– Я не имею права рисковать твоей жизнью, щадя твою стыдливость, – непреклонно сказал он.

По горлу Марианны прокатился сухой смешок.

– Мою стыдливость? О чем ты? – она вытянулась на постели и прикрыла глаза. – Поступай, как знаешь.

Ей думалось, что свою чашу унижений она выпила до дна, но сейчас она испытывала такой мучительный стыд, который был во сто крат сильнее, чем тот, что охватил ее, когда она увидела Робина во Фледстане. Она понимала, что им руководит исключительно долг целителя, созвучный ее собственному долгу, но это понимание не избавляло ее от позора. Очень быстро она поняла, что его познания в медицине не уступают ее собственным, судя по опытным прикосновениям его рук и чуткости пальцев, которые замирали за секунду до того, как она вздрагивала от боли. Исследуя ее тело, он попутно ровным спокойным голосом задавал ей вопросы, которые обычную девушку лишили бы чувств от смущения, но не ее, знавшую, что эти вопросы ему диктует медицина. Поэтому она ответила ему на все, о чем он спрашивал, и снова замолчала.

Напоследок он взял ее руку, и ей показалось, что его взгляд быстро и зорко обследует все уголки ее тела. Не просто целитель, а еще и владеющий врачебной магией друидов! Марианна усмехнулась и обессиленно покачала головой. Какой же наивной она была, полагая, что знает о нем все!

– Обошлось, – наконец услышала она его легкий вздох облегчения, но ничего не сказала, отвернулась от него и только прикусила губы, когда его ладонь ласково скользнула по ее щеке.

Над котлом уже поднималось облачко пара. Установив поближе к огню большую деревянную лохань, он опрокинул в нее котел, добавил холодной воды и обернулся к Марианне. Встретившись с ним глазами, она покривила губы в горькой усмешке и вдруг громко рассмеялась.

– Ты думаешь, что сможешь меня отмыть?! – спросила она сквозь смех, полный безумного веселья. – Ты действительно так думаешь?

Лучше бы она разрыдалась – слезы, по крайней мере, принесли бы ей хоть немного успокоения. Но в ее глазах не было ни намека на хотя бы одну слезнику – только сухой болезненный блеск и огонек подступающего безумия. Робин внимательно посмотрел на нее: плечи расправлены, голова высоко поднята – вся напряженная и звенящая, как перетянутая тетива, которая вот-вот порвется.

Взяв ее за плечи, Робин рывком поставил Марианну на ноги, и она замолчала, опустила глаза и позволила снять с нее чужое сюрко. Подхватив ее на руки, он отнес ее к лохани и опустил в воду, в которую она погрузилась до подбородка и закрыла глаза. Робин тем временем занялся травяными отварами, готовившимися в двух чашках, исходивших паром: одна – остро пахнущим, вторая – мятным и пряным. Процедив отвары, Робин принес Марианне две кружки и поочередно подал их. Вдохнув мятный аромат первого отвара, Марианна узнала по запаху успокоительный сбор.

– Пей, – сказал Робин в ответ на ее взгляд, – тебе надо успокоиться.