Лоханка

Знаете!? Опыт – великое дело. Двигатель встал впереди справа перед стрелком, трансмиссия, а она короче, разместилась левее перед водителем – как раз удобно для присоединения органов управления. Центробежный насос на валу отбора мощности загонял воду в два сопла с заслонками, чтобы управлять тягой по каждому борту и менять, таким образом, направление движения. Башня практически в самой корме чуть не нависает над прямо срезанной стенкой кормы. Через низкий, но широкий лаз в ней экипаж и проникает на свои места независимо, не мешая друг другу. Словно в тубус прямоугольного сечения ногами вперёд приходится «вставляться» в машину, сразу распластываясь на спине. Уклон у ложа, конечно, есть, но совсем небольшой. Опора под плечи и затылок тоже имеется, однако её приходится выдвигать снизу уже потом, когда сам пролез. Таким образом, члены экипажа располагаются не полностью лёжа на спине, а полулёжа – горизонтальней, чем полусидя. Из-за этого ворочаться в танке получается совсем немного – простору нет и в помине.

Нос мы слегка заострили, а гусеницы выбрали самые узкие от танкетки Т-27 – их давно уже сняли с производства, но траки пока выпускали для ремонта находящихся в войсках машин. Когда это всё обозначилось в очевидном виде, пришла пора рассчитывать массу машины и её давление на грунт. Вот тут и ждало нас «открытие». Танк этот никак не мог нести брони, потому что перетяжелялся, если делать обшивку толще тех же «волшебных» шести миллиметров. В общем, даже от пистолетной пули такая «защита» может спасти не каждый раз – зависит от пистолета. Зато для конструктивной прочности этого было более чем достаточно. А ещё верхняя точка машины в районе башни отстояла от земли немного больше, чем на метр. Ширина оказалась заметно больше – метр тридцать. В длину мы проиграли той же самой Т-27 около полуметра – получилось три десять вместо два шестьдесят.

Образец собрали за месяц и начали испытания. Удивительно, но по ходовой части, двигателю, трансмиссии и корпусу доделок оказалось немного. Бегала наша машина со скоростью сорок километров в час и по воде легко делала десяточку. Основную проблему составило привыкание к лежачему вождению и стрельбе из положения лёжа на спине. Кроме того, всплыла необходимость серьёзной амортизации ложементов, иначе езда вынимала из людей печёнки-селезёнки. Что же касается собственно вооружений – вот уж где получил я по сусалу!

Мой гранатомёт, оттого, что перезаряжался с использованием электропривода и электромагнитов, посчитали досужей выдумкой. А уж отклонение ствола до вертикали для подачи мины сзади в ствол вызвало нервное хихиканье. И неприличные высказывания. Зато работало отлично и мины, бахающие не хуже ручной гранаты, метало на расстояния до восьмисот метров. Или, если нужно отбиться от пехоты – хоть бы и совсем рядом с танком.

Пушка же понравилась всем – она по этому времени, считай, не хуже тех же противотанковых тридцатисемимиллиметровок. Хотя прозвучало мнение, будто нынче переходят на сорокапятки. Но это дела армейских вооруженцев, а для обозников на ближайшие годы хватит и того, что у нас выпилилось.

* * *

Весной тридцать девятого года мы завершили три уже не опытных, а боевых образца, о чем я отписал Иосифу Виссарионовичу с просьбой направить их на войсковые испытания в район Халхин-Гола. Дело в том, что военная приёмка, бравшая серийные бранзулетки, искренне сочувствовала нашим усилиям, можно сказать, болела за нас. Но в их номенклатуре этих машин не было, и никто их не заказывал. Директор завода смотрел на наши усилия, трату материалов и отвлечение сил работников – на всё это «баловство» – со смирением философа. Во-первых, не так уж много мы затратили и отвлекли, а во-вторых, после моих с Федотовым подобных «заездов» завод всегда оказывался в выигрыше, начиная выпускать весьма востребованную продукцию. Ту, на которую многое удавалось выменять или сделать неплохую выручку – не вся она учитывалась, не вся стояла в плане… не знаю, как уж он там хитрил, наш директор, но ящики с мазутными котлами или конвекционными печками часто отгружали маленькими партиями или даже поштучно через багажное отделение станции Ахтуба.

Так вот, отправив письмо вождю, я очень переживал по поводу того, что мы сделали. Ведь, если посмотреть на новые лоханки взглядом опытного формалиста, то легко усомниться в их ценности для армии. Уже известна танкетка Т-27, которая по куче документированных признаков не слишком отличается от плода моих замыслов. У неё даже броня почти в два раза толще… хотя тоже может быть прострелена из винтовки. Примерно такая же скорость и такой же экипаж. Тем более что установленное нами вооружение на ней прекрасно поместится. Вряд ли знающие военные люди не «оценят» этого.