Локация «Берег»

Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих. Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю о том, что их ожидает.

Да ниспошлет Господь всем силы и разума одолеть и пережить русское лихолетье. Генерал Врангель».

Генерал Врангель покидал берег Крыма и Россию последним, как капитан терпящего бедствие корабля. Он дожидался пока будут погружены на суда все раненые и только потом, перекрестившись, и низко поклонившись, сел в катер, который перевез его на крейсер «Корнилов».

Еще в сентябре надеялись, что помогут Европа и Америка. Но помощь так и не пришла.

Сто тридцать восемь судов, военных и торговых, иностранных и русских, вывезли около ста пятидесяти тысяч человек из России.

Неделю болтались в море, пока не бросили якоря у берегов Турции. И начался новый этап мытарств на бортах судов. Особенно страдали гражданские, непривычные к корабельной жизни, невероятной тесноте, голоду, антисанитарным условиям. Доктор Кедров и другие врачи Черноморского флота, сбившись с ног, бегали от одного больного к другому. Начинались эпидемии.

Из-за нехватки средств и, учитывая обязательства французского правительства по отношению к правительству Юга России, еще до эвакуации пытались просить британского содействия. Куда там! Лондон предписал адмиралу де Робеку соблюдать полный нейтралитет.

Гражданское население соглашались принять Сербия, Греция, Болгария, Турция и Румыния. Наконец, 1 декабря было оглашено решение Франции — отправить Черноморский флот, названный уже тогда эскадрой, на свою базу в Бизерту.

В Константинополе многие по примеру Кедровых венчались, ведь за моряками, уходящими в Бизерту могли следовать только их семьи.

Кедровы были все же в лучшей ситуации чем многие беженцы — своя каюта, хоть и крошечная, но как дом. Пока корабли ожидали своей участи в Истанбуле, Иван в свободные от служебных обязанностей время гулял с Антониной по городу. Отношения их стали более теплыми, хотя Тоня не могла не замечать Ольгу, медсестру, проводившую много времени с Иваном Аркадьевичем.

Антонина была дочерью старинной приятельницы матери Ивана, и решение венчаться Кедров и Тоня приняли только для того, чтобы облегчить ее судьбу в эмиграции. На военный корабль она вряд ли попала бы, не являясь родственницей или женой члена экипажа. Мать ее умерла от тифа еще в Крыму. Отца убили на Перекопе. (Войска и кавалерия костьми ложились, чтобы дать время погрузиться на суда гражданским и войскам.)

Несмотря на отношения с Ольгой, в память о своей матери, Иван решился на венчание с Антониной. Нет, он потом не жалел о своем импульсивном поступке, однако Лёля все время была на глазах и то, что она смирилась с его решением и даже одобрила, не меняло ровным счетом ничего. Так вышло, что общее, всенародное горе, развал Российской империи, тысячи смертей в братоубийственной войне, вынужденная эмиграции, чужбина, сплотили этих троих людей. Воспитание и нравственное единение в горькие минуты не позволяли им скатиться на склоки и дрязги. Они предпочитали отмалчиваться и не замечать двусмысленного положения — фактического двоеженства Кедрова.

У Ивана хватало времени и сдержанной нежности на обеих женщин. Он продал медальон из золота с ликом святого Иоанна, который не снимал с детства, чтобы купить фруктов и сластей на Большом базаре (Kapali Carsi) в Истанбуле для юной Антонины и гранатов для Ольги, страдавшей от недоедания анемией.

Вообще, маленькие ювелирные лавочки бывшего Константинополя пополнились в те дни драгоценностями русских эмигрантов. Пассажиры эскадры продавали их почти за бесценок, лишь бы хватило на еду и одежду.

В Бизерту отправились порознь — гражданские, жены и дети военных моряков шли на «Великом князе Константине». Чуть больше тридцати военных кораблей под конвоем французских кораблей совершили переход до Туниса. В самое неспокойное время — бушевали бури и не только в оставленной за кормой России, но и на море. Русской эскадрой командовал однофамилец Ивана Аркадьевича — вице-адмирал Кедров. Он довел эскадру благополучно до Туниса, передал командование контр-адмиралу Беренсу и уехал в Париж.