Читаем Лобановский полностью

Это действительно выглядело невероятным событием: тренеры после каждого матча — традиция! — всегда собирались, обсуждали под рюмочку-другую коньяку игру, снимали напряжение. Мышалов, позвав массажиста и администратора, всячески пытался успокоить Константина Ивановича, нёс, по его словам, «какую-то околесицу: не надо, дескать, принимать это близко к сердцу, все, включая тренеров, устали». — «О чём ты говоришь! — воскликнул в ответ Бесков. — Это же традиция — собраться вечером у главного. Нет, так не “устают”. Так дают понять, что тебя “похоронили”».

Бесков напрасно обижался. В ту ночь все действительно устали. Потом — после матчей с Новой Зеландией и Шотландией — традиция возобновилась. Садились все вместе, разговаривали, выпивали по рюмочке — никаких эксцессов с недопониманием. Считается тем не менее, что в Испании «Бесков выглядел отрешённым, существующим как бы от всех отдельно, ушедшим в себя. Он, чувствовалось, потерял контакт с командой, замороченной многоголосицей, разноголосицей тренерских и начальственных указаний».

Согласно воспоминаниям Мышалова, перепады в настроении Бескова в Испании были разительные. То он был удручён отсутствием Лобановского и Ахалкаци в его номере после встречи с Бразилией. То вдруг в день матча с Шотландией весь светился, потому что ему позвонил тогдашний заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС Евгений Тяжельников, курировавший, в числе прочего, спорт, и сказал (цитирую в изложении Мышалова): «Константин Иванович, мы вам полностью доверяем. Вы на правильном пути. Не упускайте бразды правления, продолжайте идти своим курсом». Бесков попросил доктора рассказать об этом напутствии Сычу. Звонок Тяжельникова настолько приободрил Бескова, что после Шотландии он неожиданно разрешил, чтобы к женатым футболистам подселились их супруги, прилетевшие в Испанию в туристической группе. Разумеется, ненадолго: предстояло решать главную поставленную перед чемпионатом задачу — попасть в четвёрку сильнейших.

Игравший в той сборной Юрий Гаврилов между тем считает, что на момент встречи с Шотландией Бесков «в сборной уже мало что решал». «После поражения в первом матче от Бразилии, — сказал Гаврилов в интервью газете «Спорт-экспресс» 24 августа 2007 года, — Бескова отодвинули от тренировочного процесса. Отвечал за всё отныне Лобановский».

После переезда в Барселону на второй этап чемпионата настроение у Бескова вновь испортилось: перед Польшей в тренерской группе возникла серьёзная дискуссия, в том числе и по составу. Бесков возражал против включения в стартовый состав Шенгелии и ряда других игроков. Но, по утверждению Мышалова, Лобановский и Ахалкаци настояли на своём.

Сложно сказать, кого ещё, кроме Шенгелии, сыгравшего, к слову, в одиннадцати из тринадцати контрольных матчах и во всех встречах в Испании выходившего в стартовом составе, не хотел видеть в игре с поляками Бесков. На чемпионате мира сборная СССР использовала 16 футболистов, но только 12 из них, включая вратаря Дасаева (он, а также Чивадзе, Демьяненко, Балтача, Бессонов и Блохин провели все игры от «звонка до звонка»), сыграли больше 50 процентов игрового времени (к вышеупомянутой шестёрке следует добавить Баля, Шенгелию, Боровского, Оганесяна, Гаврилова и Сулаквелидзе). Они и вынесли на своих плечах основную тяжесть нагрузки. Остальные — Родионов (всего 11 минут), Суслопаров (16), Андреев (37) и Дараселия (150) были, что называется, «на подхвате». Никто из них не в состоянии был в полной мере с первых же минут сыграть на месте тех, кто составил в Испании костяк сборной.

«В раздевалке после Польши, — вспоминает Михаил Ошемков, — одни сидели молча, другие обсуждали игру по горячим следам. Тенгиз Сулаквелидзе, имевший единственный реальный момент для взятия ворот, клял себя на чём свет стоит. Ахалкаци тихо говорил на грузинском с двумя другими тбилисцами. В раздевалку вошёл пресс-атташе: “Константин Иванович, вас приглашают, пресс-конференция уже началась”. В ответ прозвучало: “Где Лобановский? Пусть пойдёт, расскажет...” “Где Лобановский?” — переспрашивает меня Валера Балясников, офицер безопасности. Я, конечно, знаю, но пожимаю плечами. “Константин Иванович, пойдёмте, вас ведь ждут”. И Бесков нехотя, насупив брови, идёт на пресс-конференцию, как на эшафот».

На той пресс-конференции Бесков вольно или невольно дал старт последующей травле Олега Блохина. Сказал: «Он больше руководил, чем играл».

«Стрелки» после Польши умело были переведены на Лобановского, на игроков киевского клуба, выступавших за сборную, и вообще на «Динамо» (Киев). Моментально родилась версия, всячески затем подогреваемая: с какого-то момента испанской кампании Бескова аккуратно отстранили от тренерского руководства сборной (или же он самоустранился), и всем в команде стал заправлять Лобановский под диктовку Валентина Сыча.

Сыч действительно постоянно влезал в дела команды, зачастую с присущей ему бесцеремонностью. Вячеслав Колосков говорит, что то же самое Сыч делал и в хоккее: «он часто бывал в раздевалке и подогревал ситуацию».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии