Читаем Лобановский полностью

Идея идеей, но для её воплощения требовалась такая «малость», как согласие Бескова. «Костя, — сказал Андрей Петрович, навестив Бескова в начале июня 1981 года в его квартире на Маяковской, — выходит так, что у тебя в сборной сразу два базовых клуба — тбилисское и киевское “Динамо”. Тебе же будет комфортнее, если присматривать за грузинами и киевлянами станут на тренировочных сборах их клубные тренеры Лобановский и Ахалкаци. Они будут отвечать за готовность игроков, не будет никаких опозданий, никто не скажется больным, тебе останется лишь готовить команду к оставшимся играм».

Бесков, как он потом говорил, оставался в уверенности, что столь именитые и самостоятельные помощники проработают с ним только до конца отборочного цикла, а потому согласился. К дополнительным аргументам Андрею Старостину прибегать не пришлось: Бесков и без них понимал, что и тбилисцы, только-только выигравшие Кубок обладателей кубков европейских стран и пребывавшие потому в состоянии эйфории, и киевляне, безоговорочно лидировавшие в чемпионате СССР и считавшие себя — не без оснований — лучшими в стране, нуждаются в жёстком управлении. Не только в те дни, когда появляются в лагере сборной, но и в повседневной клубной жизни. Кто, как не Ахалкаци и Лобановский, способен лучше других жёстко управлять своими звёздами?

Начальник Управления футбола Спорткомитета СССР Колосков отправился с Бесковым к Сычу. Идея, преподнесённая Бесковым как своя, Валентину Лукичу понравилась, тем более что он, по словам Колоскова, «считал Лобановского одним из лучших тренеров новой формации». Сыч проконсультировался в ЦК КПСС, получил согласие и тут же — по телефону — оповестил о новшестве Ахалкаци и Лобановского. «Сработаетесь?» — спросил Колосков Бескова. Впрочем, Колосков не сомневался, что, прежде чем идти к нему, он, Бесков, уже продумал эту идею. «В сборной нам делить нечего, — отвечал Бесков, — а я буду лучше понимать потенциальные возможности игроков».

Потом всю группу принял председатель Спорткомитета Сергей Павлов и тоже поддержал предложение Бескова. «Если вы, Константин Иванович, — сказал Павлов, — считаете этот шаг нужным, преград мы чинить не будем. Мне просто не хотелось бы, чтобы у кого-то возникла мысль, будто это мы вам навязали такую кадровую комбинацию». Но когда Сыч приехал на первую тренировку с участием трёх тренеров, он, ни к кому конкретно не обращаясь, вздохнул: «Разве могут быть три директора на одном предприятии?..»

«Бесков, — говорит Колосков, — выбрал себе в консультанты (помощники) абсолютно несхожих людей! Лобановский — сторонник так называемого тотального футбола, уделявший огромное внимание научному анализу тренировочного процесса, сторонник жёстких игровых схем. И сам был упрям, резок, скор в решениях и действиях. Ахалкаци называли за глаза “хитрым кавказцем”. На всё он имел своё мнение, высказывал его, но не настаивал на своём, во всяком случае, в очных спорах. На деле же часто поступал так, как сам считал нужным и правильным».

Лобановский не понимал, как может функционировать тренерский штаб, каждый член которого, имея собственные представления о подготовке команды и собственный накопленный опыт, в состоянии возглавлять сборную. Поначалу он решил отказаться от предложения. Но его, получив соответствующую просьбу из ЦК КПСС, попросили согласиться в ЦК компартии Украины. Когда Лобановский первый раз оказался на сборах руководимой Бесковым команды и встретился с Ахалкаци, то поинтересовался у тбилисского коллеги, как тот себе всё это представляет. «Посмотрим, Валерий Васильевич. Время покажет. Спросит Бесков — подскажем. Не спросит — помолчим. Так я себе это представляю», — ответил Нодар Парсаданович.

Никогда — ни до, ни после — Лобановский не оказывался в положении человека, не знавшего, что от него требуется. Но никогда он не видел себя и в роли стороннего наблюдателя, в которого вполне мог превратиться, формально относясь к реализации задумки Андрея Старостина.

Официально переход к тренерскому «троевластию» обставили публикацией документа, вышедшего из недр Управления футбола Спорткомитета СССР. В постановлении говорилось:

«Учитывая то обстоятельство, что игроки сборной СССР тренируются сейчас в основном в двух клубах — “Динамо” (Киев) и “Динамо” (Тбилиси), а также большой личный вклад в подготовку кандидатов в сборную тренеров этих клубов В. Лобановского и Н. Ахалкаци и опыт подготовки команд к ответственным международным соревнованиям, Спорткомитет СССР по предложению К. Бескова решил привлечь их к подготовке сборной СССР в качестве старших тренеров. Руководителем и главным тренером команды по-прежнему является К. Бесков. В состав тренерского совета сборной входят также Г. Логофет и В. Федотов».

Понятно, что правда у всех своя, и позднее, после провала в Испании, события эти по-разному представлялись их участникам.

Стоит подробно процитировать К. И. Бескова:

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии