Читаем Людовик XIV и его век. Часть первая полностью

Подле каждого из этих польских вельмож находился французский вельможа, сопровождавший его, чтобы оказать ему честь. Но куда большее восхищение охватило зрителей, когда, наконец, появились сами чрезвычайные посланники, впереди которых ехал сьер де Берлиз, вводитель послов; по правую руку от него находился епископ Вармийский, облаченный в мантию из переливчатого фиолетового шелка, в шляпе, с которой свисала золотая лента, усыпанная алмазами, а по левую — воевода Познанский, облаченный в платье из золотой парчи, украшенной драгоценными камнями; его кривая турецкая сабля, кинжал и стремена были сплошь усыпаны бирюзой, рубинами и алмазами, а лошадь покрыта золототканым чепраком и подкована четырьмя золотыми подковами, прикрепленными достаточно слабо для того, чтобы они могли отвалиться по пути.

Так они пересекли весь город, в то время как народ толпился на улицах, а знатные особы не отходили от окон; королева и король находились на балконе дворца Пале-Кардиналь, чтобы увидеть, как послы будут проезжать мимо. К сожалению, они не получили этого удовольствия, поскольку наступила ночь, а улицы в те времена никак не освещались; впрочем, разочарование испытали обе стороны, так как если король и королева были раздосадованы тем, что им не удалось увидеть послов с их свитой, то послы были ничуть не меньше раздосадованы тем, что те их не увидели; и потому они выражали сильное неудовольствие по поводу того, что им не дали никаких факелов, чтобы освещать это шествие, и, когда г-н де Лианкур, первый дворянин королевских покоев, пришел приветствовать послов, они попросили разрешения королевы явиться на первую аудиенцию таким же порядком, какого они придерживались при въезде в город; эта милость, само собой разумеется, немедленно была им дарована. Все время, пока послы оставались в Париже, они жили в Ванд омском дворце, стоявшем пустым после ссылки его хозяев.

Венчание состоялось 6 ноября 1645 года; епископ Вармийский отслужил обедню, и граф Опалинский, выступая от имени своего повелителя, сочетался браком с принцессой.

Седьмое и 8 ноября были посвящены театральным представлениям и танцам; в первый из этих дней по распоряжению короля были сыграны две комедии, французская и итальянская; играли их в Пале-Рояле, в том самом зале, который построил кардинал Ришелье, желая нанести Анне Австрийской оскорбление постановкой своей трагедии «Мирам».

Вечером следующего дня там же состоялся бал.

«Король, с блистательно проявлявшимся во всех его движениях изяществом, — говорится в одном из сообщений того времени, — взял за руку королеву Польши и по мостику повел ее на театральную сцену, где Его Величество начал танцевать брать, который был исполнен большинством принцев, принцесс, придворных дам и вельмож. Когда брать закончился, король, выказывая все то же изящество, с присущим ему величественным видом проводил молодую королеву к ее креслу и, вернувшись на театральную сцену, сел рядом с герцогом Анжуйским, своим братом, чтобы смотреть, как будут танцевать куранту, начатую герцогом Энгиенским, настолько же приятным в танце, насколько грозным он бывал в сражениях, и продолженную другими вельможами и дамами. Король танцевал там во второй раз и так ловко вел в танце герцога Анжуйского, что все восхищались, видя столько грациозности у этих двух юных принцев».

Королева, кстати, была весьма расположена к принцессе Марии; она обращалась с ней, как с дочерью, назначила ей приданое в семьсот тысяч экю и на протяжении всего свадебного вечера уступала ей первенство.

Это щедрость королевы тем более обращала на себя внимание, что она, так сказать, служила упреком кардиналу Мазарини, из-за скупости которого, как мы уже упоминали, во время ужина, данного в Фонтенбло польским посланникам, не было подано первого блюда, а после ужина им пришлось выходить из пиршественного зала по неосвещенной галерее.

Принцессу Марию сопровождала к ее августейшему супругу маршальша де Гебриан, которой оказали такую честь в воздаяние за смерть ее мужа, погибшего за два года до этого в Ротвайле.

Перейти на страницу:

Все книги серии История двух веков

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза