Людовик XIV и его век. Часть первая

Госпожа де Шеврёз, как нетрудно понять, не могла обойтись без жалоб при виде того, как все ее друзья либо посажены в тюрьму, либо отправлены в ссылку. Она отправилась к королеве и позволила себе заметить ей, что все, кого ее величество удаляет от себя, являются как раз теми людьми, кто, пострадав из-за нее, имеет право на признательность с ее стороны. Однако Анна Австрийская, придав своему голосу холодный и пренебрежительный тон, что она так хорошо умела делать, попросила г-жу де Шеврёз ни во что не вмешиваться и предоставить королеве управлять государством и распоряжаться всеми делами во Франции по ее собственной воле, посоветовав при этом своей подруге приятно жить в Париже, не вступая ни в какие интриги и наслаждаясь во времена регентства покоем, которого ей не удавалось обрести в царствование покойного короля. Однако именно покой вызывал наибольшую неприязнь у г-жи де Шеврёз, которая до этого жила интригами и бунтовщичеством; поэтому она без должного смирения восприняла эти советы и стала высказывать упреки королеве, которая в ответ приказала ей вернуться в Тур. Напомним, что именно туда она была вначале сослана в царствование Людовика XIII. Госпожа де Шеврёз повиновалась, но спустя некоторое время стало известно, что она вместе со своей дочерью покинула Тур, и, переодевшись обе в мужское платье, они добрались до Англии.

Из всех прежних подруг королевы при дворе оставались только маркиза де Сенсе и г-жа де Отфор, которой королева писала, когда та находилась в ссылке в Ле-Мане:

«Приезжайте, моя дорогая подруга! Я умираю от нетерпения обнять Вас!»

Но опала этих двух дам не заставила себя ждать.

Кругом начали дурно говорить о кардинале и королеве, и все те, кто оставался еще истинным другом Анны Австрийской, с болью выслушивали пересуды, которые велись во всеуслышание, особенно после изгнания врагов нового министра. Несколько придворных объединились, чтобы обратиться к г-же де Отфор, влияние которой представлялось им куда больше, чем оно было на самом деле, с просьбой предостеречь королеву. Поскольку эта просьба согласовывалась с тайным желанием самой г-жи де Отфор, она не стала особенно отнекиваться и воспользовалась первой же представившейся возможностью, чтобы высказать королеве все свои упреки. Регентша с вниманием выслушала ее и, казалось, какое-то время даже была признательна ей за откровенность, но на другой день, заметив, как изменились тон и поведение королевы, г-жа де Отфор осознала, что она напрасно отважилась на такой шаг.

Спустя некоторое время, когда один дворянин родом из Бретани, состоявший в услужении у королевы и именовавшийся г-ном дю Недо, попросил г-жу де Отфор выхлопотать ему какую-то милость, та, по-прежнему уверенная в дружбе ее величества, без всяких колебаний взялась передать ей его прошение и, в самом деле, вручила его регентше, которая взяла его, пообещала прочитать и уделить этому делу внимание.

Прошло несколько дней, однако Анна Австрийская не давала никакого ответа г-же де Отфор, ну а та не осмеливалась беспокоить ее. Тем не менее однажды вечером, около полуночи, когда все прочие придворные дамы удалились, г-жа де Отфор, разувая королеву, напомнила ее величеству о прошении, поданном ей от имени одного старого дворянина, который состоял на придворной службе и интересы которого г-жа де Отфор взялась отстаивать. Королева, казалось, полностью забыла и о дворянине, и о его просьбе, и о рекомендации, сопровождавшей эту просьбу. Такое равнодушие чрезвычайно оскорбило г-жу де Отфор, и она поднялась со слезами на глазах.

— Ну что там опять? — с раздражением спросила королева.

— Дело в том, — отвечала г-жа де Отфор, — что мне хотелось бы дать вашему величеству один совет, но я не смею.

— На мой взгляд, тем не менее, никто, в том числе и вы, не совершает проступка, давая мне советы. Но, признаться, они начинают мне надоедать!

— Что ж, позвольте тогда мне дать вам еще один совет, — промолвила г-жа де Отфор. — И я обещаю вашему величеству, что он будет последним.

— Тогда говорите; ну и что же это за совет?

— Я бы посоветовала вам, ваше величество, вспомнить о том, что случилось с покойной королевой Марией Медичи, которая, заставив плохо говорить о себе из-за фаворита-итальянца, причины всех ее несчастий, вернулась после долгого изгнания в Париж и в своем благополучии отказалась от тех, кто служил ей во время ее первой опалы; это и стало причиной того, что во время ее второй опалы она была оставлена всеми, а если и получала от кого-нибудь помощь, то настолько слабую, что в итоге умерла с голоду.

Совет был жесткий; королева тотчас вспыхнула и, повторив, что ей надоели нравоучения, бросилась на постель, отказавшись принять от г-жи де Отфор другие услуги и лишь приказав ей задернуть занавески кровати и не говорить более ни слова.