Любовь со второго взгляда

– Благодаря этому блогу я вскоре стал известным фотографом. И на то были свои причины. Модные журналы, газеты, телевидение, благодаря мне и моим фотографиям, начали проявлять интерес к нашей школе и к нашему богатому кварталу. Я стал скандальным фотографом. А когда я заметил, что люди делают все, чтобы стать героями моих фотосессий, решил закрыть блог. Мне все это наскучило. Я перестал быть папарацци и превратился в модного фотографа. Снимал разные светские мероприятия, фотографировал знаменитостей. Я разбогател, но, похоже, утратил частичку своей души.

– Просто вы наслаждались страхом, когда фотографировали этих людей. И боязнь быть пойманным являлась для вас достоинством, а не недостатком, – заметила Хоуп.

Впрочем, Хоуп понимала Гаэля. В юности она сама была ужасно одинока и, пытаясь справиться с этим гнетущим чувством, писала стихи. Тоскливые, безнадежные. Возможно, скандальные фото были для будущего художника такой же отдушиной. К счастью, ее стихов никто не видел.

Девушке вдруг стало не по себе. Она почувствовала неумолимый, беспощадный и пронизывающий взгляд Гаэля. Казалось, он способен видеть все ее секреты, все ее страхи и тайные желания. Неудивительно, что он смог стать «папарацци», а потом и успешным фотографом.

– Мне нравилось быть этаким человеком-невидимкой, – признался Гаэль. – В школе, где я учился, для молодых людей было важно имя, количество денег у родителей и связи, которыми ты успел обрасти. И больше ничего. Как вы, наверное, догадались, у меня не было ничего из вышеперечисленного. Деньги Мисти не в счет. Я мстил им всем с помощью своих фотографий. Показывал людям, насколько прогнил аристократический слой. Сколько у всех этих богачей слабостей и пороков. И обществу понравились эти фото. Должно быть, они ненавидели всех этих светских болванов не меньше, чем я. Сейчас я не имею ничего общего с тем мстительным молодым человеком, каким был тогда. Хотя некоторый элемент бунтарства во мне остался. Что ж, будем надеяться, что картины принесут мне такую же славу, как в свое время фотографии.

– Но почему вы решили сменить род деятельности, если в качестве фотографа вы достигли таких грандиозных успехов? – недоумевала Хоуп.

– Слава и богатства имеют свои преимущества и недостатки. Все эти приглашения на светские мероприятия, всеобщий восторг и уважение, деньги и…

Гаэль чуть было не сказал «женщины», но вовремя прикусил язык. Ведь, глядя на его фотографии и полотна, Хоуп и так поняла, что Гаэль не был обделен женским вниманием.

– Светская жизнь наскучила мне, и я решил стать художником, – продолжал Гаэль. – Все очень просто. Я всегда об этом мечтал. Фотографирование было лишь небольшим отклонением от намеченного курса. Кстати, – заговорил он другим тоном, – меня все это порядком утомило. Вы, думаю, тоже устали. Не пойти ли нам куда-нибудь перекусить?

– О, конечно же я не против, – оживилась девушка, хотя предложение Гаэля ее смутило.

– А что бы вы хотели съесть: сладкую булочку или лимонное мороженое? Какие лакомства вы больше всего любите? – спросил Гаэль.

– Ну, мы с Фэйт обычно пекли что-нибудь у себя дома, – мечтательно произнесла Хоуп, – моя сестра любит домашнюю выпечку.

А что же любила Хоуп? Странное дело. Она никак не могла этого вспомнить.

– Ну что ж, если я пойду с вашей сестрой в кафе, я буду знать, что ей заказывать, – усмехнулся Гаэль. – Но сейчас меня интересует ваш вкус, а не предпочтения Фэйт.

– Да мне, в общем-то, все равно. Сделайте заказ по своему вкусу, – предложила Хоуп.

Она понимала, что попала в глупое положение. В самом деле, не объяснишь же Гаэлю, что интересы Фэйт она ставила выше своих желаний. И так было во всем.

– Спасибо за предложение, – добавила она и улыбнулась.

Но Гаэль не ответил на ее улыбку. Он, не отрываясь, смотрел на нее. Казалось, он испытывал ее. Ей пришла в голову мысль: о том, что ей нравится, он заговорил не случайно. Возможно, это был своеобразный экзамен, который Хоуп провалила.

– Не хотите ли чего-нибудь еще? – спросил Гаэль. – Вы не попробовали шоколад с арахисом и воздушным рисом.

Хоуп отложила ложечку и тихонько простонала.

– О, нет, мне кажется, я уже и смотреть не могу без содрогания на сладости и мороженое. Я столько всего съела. Странно, даже теперь я не знаю, какие сладости мне нравятся больше всего.

Перед ней стояли стаканчики с самым разным мороженым. Одни были полупустыми, другие – почти не тронутыми.

– Мне кажется, вам больше всего понравилось шоколадное мороженое с мятным вкусом. Его вы съели почти полностью.

– Если я об этом забуду, напомните мне, пожалуйста, – попросила Хоуп.

Она лениво наблюдала за тем, как Гаэль собрал все стаканчики с остатками мороженого и поставил их в огромный холодильник. Подумать только, Гаэль купил ей десять видов самого разного мороженого! Никто и никогда не делал Хоуп таких приятных сюрпризов.