Любовь к жизни. Рассказы

Но он был в безопасности. Пальцы ног, нос и щеки будут только слегка тронуты морозом, ибо огонь начинал сильно гореть. Он кормил его ветками в два пальца толщиной. Еще через минуту он начнет питать его сучьями толщиной в руку, и тогда он сможет снять мокрую обувь, а пока она будет сохнуть, он согреет у огня голые ступни, сперва, разумеется, натерев их снегом. Костер удался на славу. Человек был в безопасности. Он вспомнил совет старожила с Серной речки и улыбнулся. Старожил совершенно серьезно провозгласил закон, что никто не должен путешествовать один по Клондайку при температуре ниже пятидесяти градусов. И вот он это сделал: с ним случилось несчастье; он был один; и он спасся. «Эти старожилы, – подумал он, – иногда настоящие бабы». Все, что человек должен делать, – это не терять головы, и все будет в порядке. Всякий мужчина – настоящий мужчина – может путешествовать один. Но быстрота, с которой замерзали его щеки и нос, была просто поразительна. Он не думал также, что его пальцы могут стать безжизненными в такой короткий срок. А они были безжизненны, ибо он едва мог сложить их, чтобы захватить кусочек хвороста; и казалось, точно они отделились от него и от его тела.

Когда он брал ветку, ему приходилось смотреть на руку, чтобы узнать, держит он ветку или нет. Провода между ним и кончиками его пальцев были сорваны начисто.

Но это все было неважно. Огонь был тут – манящий, хрустящий, обещающий жизнь каждым из своих пляшущих языков. Он начал развязывать мокасины. Они были залеплены льдом, толстые немецкие носки до половины напоминали железные ножны, а шнурки от мокасинов уподобились стальным прутьям, сплавившимся и сплетенным под действием сильного огня. Одно время он работал над ними своими окоченевшими пальцами; затем, поняв всю нецелесообразность этого, вынул свой охотничий нож.

Но это произошло раньше, чем он успел разрезать шнурки. Это случилось по его собственной вине, или, вернее, ошибке. Ему не следовало раскладывать костер под сосной. Он должен был развести его под открытым небом. Но было легче вытаскивать веточки из кустарника и прямо бросать в огонь. Дерево же, под которым он расположился, носило на ветвях тяжелый груз снега. Ветер не дул по неделям, и каждая ветка была нагружена до предела. Всякий раз, как он вытаскивал сухую ветку, он чуть-чуть раскачивал дерево; движение было еле заметное, но достаточное, чтобы произвести катастрофу. Высоко у верхушки один сук сбросил свою снежную ношу. Она упала на нижние сучья и разгрузила их. Этот процесс продолжался, ширился и охватил все дерево целиком. Он разрастался, как лавина, без предупреждения обрушился на костер… и погасил огонь! Там, где он горел, теперь лежал покров свежего, беспорядочно накиданного снега.

Человек был потрясен, точно услыхал над собой смертный приговор. Одно мгновение он сидел и глядел на место, где прежде был огонь. Затем он сразу успокоился. Может быть, старожил с Серной реки был прав. Если бы у него был попутчик, он бы теперь был вне опасности. Попутчик мог бы развести костер. Ну а теперь ему самому приходилось разжигать костер снова, и теперь уже не должно было быть неудачи. Даже если ему удастся это сделать, он потеряет один или два пальца. Уже и сейчас его ступни, вероятно, здорово отморожены, а ведь должно еще пройти известное время, пока костер будет готов.

Таковы были его мысли, но он не продумывал их сидя. Он работал все время. Пока они мелькали в его мозгу, он работал, работал неустанно. Он сложил новый фундамент для костра, на сей раз на открытом месте, где ни одно предательское дерево не могло погасить его. Затем он набрал сухих трав и мелкого хвороста из весеннего наноса: он не был в состоянии сложить пальцы, чтобы вытаскивать их, но мог брать пригоршнями. При таком способе действия он хватал много неудобных веток и нежелательных кусков зеленого мха; но это было все, что он мог сделать. Он работал методически и набрал даже охапку больших сучьев, чтобы пустить их в ход после, когда огонь разгорится. Все это время собака сидела и наблюдала за ним с какой-то тоскливой жадностью в глазах, ибо она видела того, кто добывает огонь, а огонь рождался очень медленно.

Когда все было готово, человек полез в карман за новым куском березовой коры. Он знал, что кора находится там. Он не мог нащупать ее пальцами, но слышал хруст, когда шарил в кармане. Как он ни старался, ему не удавалось ее схватить. А в мозгу все время оставалось сознание, что ступни замерзают. Эта мысль едва не привела его в панический ужас. Но он боролся с нею и сохранял спокойствие. Он зубами натянул варежки, двигал руками взад и вперед и со всей силы бил себя ладонями по бокам. Сначала он проделывал это сидя, затем встал. А все это время собака сидела на снегу, тепло обернув передние лапы щеткой своего волчьего хвоста, внимательно насторожив свои острые волчьи уши, и следила за человеком. А человек, махавший и ударявший руками, ощутил сильный прилив зависти при виде этого существа, находившегося в тепле и безопасности под природным прикрытием.