Люблю, убью, умру...

— Таня Ольшанская… — мечтательно пробормотал Андрей. — Я бы мог сделать ее счастливой. Господи, да я из своего несчастья могу сделать счастливым другого человека! И я перестал бы даже думать о Дусе, ибо думать о другой женщине, когда рядом преданная тебе жена, — преступление…

Через три дня на аллеях клиники появилась посетительница. Ее сопровождал Илья Лаврентьевич.

— Вот увидите, он очень вам обрадуется… — сказал он, когда они уже приблизились к той лавке, на которой сидел Андрей и с выражением светлой, рассеянной грусти читал какую-то книгу. — Он столько говорил о вас…

— Не надо, — прервала его посетительница. — Я сама все время думала о нем. Я люблю его.

Илья Лаврентьевич деликатно удалился, а посетительница остановилас перед Андреем, с мягкой и печальной улыбкой глядя на него.

Андрей почувствовал чье-то присутствие, поднял глаза и остолбенел. Книга вывалилась из его рук Это была «Илиада» Гомера.

— Таня! Нет, не может быть…

— Почему не может? — пожала она плечами. — Ты меня не прогонишь?

— Господи, Таня…

Андрей поспешно вскочил, схватил ее за руки, потом смущенно выпустил… Она сама взяла его ладони в свои, посмотрела прямо в глаза. Он увидел светлые ресницы, зеленые прозрачные глаза… Но мало что в ней осталось от той мрачной гимназистки с косой до пояса, которую он помнил.

Теперь Таня была прелестной молодой девушкой, почти дамой, очень изящно и продуманно одетой, с убранными вверх волосами, которые открывали ее высокую шею. «Лебединую», — подумал Андрей. Шляпка на голове являла собой верх парижского кокетства и очень шла ей.

Исчезла та неопределенная детская белесостъ, которая превращала Таню в незаметную мышку, бледность превратилась в свет. Яркая белокурая девушка, с восхитительным цветом лица, с прозрачными глазами, напоминающими лесные озера…

— Ты ли это?

— Я. Так ты не ответил — ты меня не прогонишь?

— Нет. — Он вдруг почувствовал прилив необычайного восторга. — Никогда.

Она обняла его, прижалась лицом к его груди, почувствовала стремительный, словно барабанная дробь, стук его сердца.

— Как же хорошо… — невнятно пробормотала она. — Ведь хорошо, когда сбываются мечты? Я тысячу лет мечтала об этом…

Позже, вспоминая эти дни, он понимал, что был тогда по-настоящему счастлив. Да, полон настоящим человеческим счастьем. Любить Таню было легко и радостно — она отзывалась на каждое движение его рук или души, она была готова на все ради Андрея. И она была так красива!