Любить и убивать

— О той загородной поездке десятилетней давности.

— А с чего начинать?

— С самого начала! — заорал Дед.

— С самого начала — это от сотворения мира, — для порядка отбрехнулась Ксения и, вздохнув (волновалась почему-то), приступила: — Было это в самом начале июня. В школе только-только кончились занятия, и весь наш класс вместе с учительницей физкультуры решил отправиться в десятидневный поход по Клязьме, по старорусским местам. Я так готовилась, так готовилась к этому походу, а мама взяла да и не разрешила мне идти. Я ей пригрозила, что все равно уйду. В этот день наши как раз и отправились в поход, и поэтому мама, зная, видимо, мою упрямую решимость, взяла меня с собой в поездку. С утра за нами на большой черной машине заехал некий гражданин, которого мама звала Владлен.

— Подробнее о гражданине по имени Владлен, — попросил Смирнов.

— Тогда он мне показался ужасно старым. Но теперь я думаю, что ему было лет пятьдесят, пятьдесят с небольшим хвостиком. Мне страшно понравилось, как он был одет: светлый, почти белый костюм, крахмальная оранжевая рубашка нараспашку, оранжевые замшевые башмаки — эдакое небрежное щегольство. Среднего роста, потому что тогда он мне не казался особенно высоким, хорошо сложен, ловок, подвижен, держался подчеркнуто джентльменски, даже слишком подчеркнуто, меня под локоток в машину посадил. Много смеялся, и смех такой рваный: «Ха, ха, ха!»

— Греков, — воскликнул-ахнул Спиридонов. — Владик Греков!

— Тебе и положено первым узнавать бывшего приятеля, — назидательно отметил Смирнов. И Ксении: — Не обращай внимания на волнение в массах, дочка. Они слишком хорошо знали Владлена Грекова, поэтому и засуетились. А ты, будь добра, продолжай.

— Когда ехали, они с мамой говорили о чем-то непонятном. Я поняла только, что мама должна что-то подтвердить.

— Куда, по какому маршруту ехали? — опять перебил нетерпеливый Дед.

— Я плохо тогда ориентировалась в Москве, но запомнила, что мы проезжали автомобильный завод, на котором были буквы «МАЛЗ». Я и спросила у мамы, что такое «МАЛЗ». Потом за Окружную выехали и ехали довольно долго до симпатичного городка, после которого переехали мост над железной дорогой и повернули налево.

— Казанка, — догадался Сырцов. — Кратово или Сорок второй километр.

— А почему не Быково? — возразил Кузьминский.

— У Быково скверный, но свой переезд через железную дорогу, — быстро ответил Сырцов и распорядился вместо Смирнова: — Продолжайте, Ксения.

— Минут через пять — десять мы подъехали к даче. Мама с этим Владленом вошли на участок, а потом в дом, а я с шофером осталась у машины. — Ксения осмотрела всех и спросила: — Теперь подробно дачу описать, да?

— Так точно, радость моя, — подтвердил Смирнов.

— Собственно дом я не запомнила. Поразили меня огромные сосны на участке и водонапорная башня, стоявшая рядом на таком редком в дачном поселке пустом пространстве. Вот про дачу, пожалуй, и все.

— Теперь про то, как ты увидела еврейское семейство, — напомнил Смирнов.

— Мама и этот Владлен находились на даче минут пятнадцать — двадцать. А когда вышли из дома, их сопровождали трое — двое мужчин и одна женщина, и все трое — удивительно похожие друг на друга. Маленькие, толстенькие, руками размахивают. Проводили Владлена и маму до калитки. И уже прощаясь, старший из мужчин все благодарил и благодарил Владлена… Точно, вспомнила: он его Владленом Андреевичем назвал! А на прощание, уже из машины, Владлен Андреевич этот самый еще крикнул: «Счастливого пути, Ицыковичи!» Меня очень рассмешило слово «Ицыковичи», я только потом поняла, что это фамилия. Когда машина поехала, я обернулась. Ицыковичи стояли у калитки и махали нам руками. Вот теперь по-настоящему все.

— И о недавней встрече, — попросил Смирнов.

— Это, наверное, в конце февраля было. Мы с подругой моей Любой задумали на лыжах покататься и в воскресение без всякого предупреждения завалились к деду на дачу. Только на участок вошли, как видим — у подъезда две машины. Одна — мамин «мерседес», а другая — «ауди» неизвестно чей. Мы было с Любкой решили делать ноги, но нас Ольга Лукьяновна прихватила, домоправительница деда. Пришлось в дом идти. А в гостиной — отец с мамой и крупный, вальяжный такой господин мило беседуют. Увидев нас, не то что испугались, а смутились как-то, особенно отец. Всех выручил вальяжный господин. Вскочил, заохал: какие, мол, красотки в России, ни с кем в мире не сравнить. Он-де в России почти десять лет отсутствовал, и поэтому его сейчас русские девушки просто потрясли на свежий глаз. Ну и, естественно, мы с Любкой лучшие из лучших. Ручки нам поцеловал и представился: Илья Исаакович Ицыкович. Ну, меня как молотком по темечку. Ицыкович — фамилия редкая, а я хорошо помнила того Ицыковича, которому почти десять лет назад Владлен Андреевич пожелал счастливого пути.

— Совсем не похож? — спросил Сырцов.

— Если только он за границей сантиметров на тридцать не вырос.