Любимец зрителей

Конечно же, я не присутствовал на похоронах. Мне обо всем рассказал Марсель. Обычная церемония, ничего особенного. Народу было много. Особенно любопытных, которые пришли на кладбище, чтобы посмотреть на Изу. Моросящий дождик капал на официальные лысины. Звучали торопливо произносимые речи. Наконец-то мсье Фроман оставит нас в покое. Но не комиссар. Он продолжает вынюхивать. «Почему Фроман хотел изменить завещание? Этот вопрос заставляет серьезно задуматься. Распоряжаться долей сестры и племянника он не мог. Значит, единственным человеком, о котором могла идти речь, была Иза. Может, он решил лишить ее наследства? Но почему тогда он застрелился?» Он «плавает», бедный Дрё. Он чувствует, что упустил нечто очень важное, а так как он слишком добросовестный, то анализирует все гипотезы. Он опускает зонд наобум, притворяясь, что бездействует, так как высокое начальство ему шепнуло: «Не гони волну!»

— Уважаемая мадам, я хотел бы попрощаться с вами и сообщить, что расследование практически закончено.

Сесть он, как обычно, отказался. Он взглянул на мадам Фроман и нашел ее очень привлекательной в трауре.

— Что вы намерены делать? Этот замок, должно быть, кажется вам мрачным местом.

— Я не могу бросить свою старую тетушку. Если бы Шарль мог видеть меня, он несомненно одобрил бы мое решение.

Дрё ошарашен, вспомнив в каких выражениях сестра покойного отзывалась об Изе. Он осмеливается возразить:

— А разве теперь мадам де Шамбон — не единственная владелица замка Колиньер? Это я так спросил. Я знаю, что она будет счастлива, если вы останетесь с ней.

— Конечно, — принимая самый печальный вид, отвечает Иза. — Но даже если бы она предпочла, чтобы я уехала, хотя это не так, ей бы пришлось выполнить последнюю волю Шарля. Я имею право жить здесь столько, сколько захочу.

— А мсье Монтано?

— Он тоже. Это черным по белому написано в завещании.

— Но ваш муж хотел изменить завещание. Вам известно это. Почему?

Заметно, что Изу терзают сомнения, она долго колеблется, прежде чем ответить.

— Мое расследование закончено, — повторяет комиссар. — Вы можете говорить свободно. Ничто не может опровергнуть того, что ваш несчастный муж покончил с собой. Но это последнее «почему» очень важно.

— Хорошо, — бормочет она. — Я все вам расскажу. Мадам де Шамбон всегда имела большое влияние на своего брата, не такое, как на Марселя, — это уже было что-то патологическое… но мой муж прислушивался к ней, и, когда он счел себя вынужденным приютить нас здесь после аварии, он сделал это против воли своей сестры. Представьте себе, как она приняла известие о нашей с Шарлем женитьбе.

Дрё берет стул и садится рядом с Изой. Ему крайне интересно.

— Это был разрыв, — продолжала она.

— Окончательный?

— Абсолютно. Она уединилась в своих апартаментах. Она контактировала с Шарлем только через Марселя. Шарль был не менее гордым, чем она; один не уступал другому. Теперь вы понимаете, какую жизнь мы вели. И мой муж страдал от этого. Дошел до того, что обвинял во всем меня, как будто я была виновата. Дела шли так себе… до тех пор, пока она не вбила себе в голову, что ее сын влюблен в меня.

— А это, конечно, неправда.

— Конечно, нет. Марсель прекрасный человек, но неосновательный, что ли.

— Послушайте, мадам. Я, наверное, плохо объяснил. Что вы ничего к нему не испытывали, это понятно. Но он?.. Другими словами, вы хотите сказать, что его мать ошиблась?

— У меня все основания так считать. Марсель всегда вел себя дружески по отношению к нам обоим.

— К нам? То есть к вам и мсье Монтано?

— Именно. Однако Ришар интересовал его больше, чем я. Марсель — очень скрытный, у него не было друзей. Ришар в его глазах был всегда сверхчеловеком. Бедный Ришар, если бы он меня слышал!

— И что же? Мадам де Шамбон решила выйти из своего уединения, чтобы предостеречь сына?

— Да, что-то вроде этого. Я ответила на ваш вопрос?

— Возможно. Но разрешите мне расставить точки над «i». Если я правильно вас понимаю, ваш муж, рассердившись на вас, мог задумать лишить вас наследства и запретить вам жить здесь после его смерти?

Иза развела руками, как бы затрудняясь ответить:

— Или заставить Ришара уехать, а это бы поставило меня в безвыходное положение… Морально я чувствую себя ответственной за него. Куда ему податься в таком состоянии одному?

— Извините, что настаиваю, — подумав, решился Дрё, — но вернемся к моменту, последовавшему за аварией. В то время ваш муж не намеревался поместить Ришара в специализированную клинику, в Швейцарии, например?

— Да, он думал об этом. Его сестра настаивала.

— Почему же он отказался?

— Чтобы не потерять меня.

— Извините, он был уже тогда влюблен?

— Это вам кажется странным? — с грустной улыбкой спросила Иза. — Это потому, что вы не знали Шарля. Он хотел меня, ему иногда случалось захотеть чего-либо позарез. Его никогда не останавливала цена.

— Но вас не заставляли соглашаться.

— Это правда. Кстати, сначала я сказала нет. А потом…

Она замолчала и слегка покраснела.

— А потом? — спросил комиссар.

— Я велела ему спросить у Ришара, согласен ли он.

— А! Даже так!