Любимец зрителей

Он протянул правую руку Дрё, который с удивлением почувствовал ее сдержанную силу.

— Вы чертовски сильный! — воскликнул он.

Ришар расхохотался и показал костыли, лежавшие у изголовья кровати.

— Ничего такого, чтобы поддерживать форму. Если вы чувствуете, что немного ослабли, походите на костылях. Результат гарантирован.

В этом шутливом предложении проглядывал сарказм, даже, пожалуй, большее… Что-то вроде агрессивности психопата против полицейского.

— Садитесь, — продолжал Ришар. — Освободите себе кресло.

— Хватит! — закричал Шамбон. — Этот несчастный Ришар, ему напрасно говорили…

— Вы слышите? «Несчастный Ришар». Вы тоже должны звать меня «несчастный Ришар».

Шамбон убрал одежду и предложил Дрё сесть.

— Что бы вы ни думали, — сказал он, — это простой визит вежливости. Вы в курсе того, что произошло. Я знаю, что вы ни при чем. Но мой долг поговорить со всеми, кто живет в этом доме. Естественно, вы ничего не слышали.

— Ах! Ах! Ах! — воскликнул Ришар. — Простой визит вежливости, однако меня допрашивают. Хорошо, нет, я ничего не слышал. Но даже если бы я что-нибудь и услышал, я бы не двинулся с места, потому что мне плевать на то, что происходит с папашей Фроманом. Понимаете?

— Вы его не любили.

— Он оставил меня без ног. По-вашему, я должен сказать ему спасибо, да?

— Вы ссорились с ним?

— Они избегали друг друга, — вмешался в разговор Шамбон.

— Это правда, — продолжил Ришар. — Как только он меня видел, он останавливался как бы в забывчивости; или смотрел на часы и еле слышно шептал: «Где была моя голова?», и, приветствуя меня жестом, быстро поворачивался и исчезал… Эта игра в прятки меня забавляла. Я обил резиной колеса и костыли, поэтому передвигаюсь очень тихо, без шума. Должен сказать, что, когда я настигал его, он держался прекрасно; осведомившись о моем здоровье, он каждый раз напоминал мне о том, что замок Колиньер — мой дом. Но внутри себя он со злостью думал: «Я должен был задавить его». Поймите, комиссар. Я обесчестил его замок своим присутствием. И кроме того, я очень дорого ему стою. А он был страшный жмот!

— Одним словом, вы были с ним на ножах?

— Скажи я нет, вы бы поверили?

— А ваша сестра… как она чувствовала себя между двух огней?

— Иза? Мне не повезло, меня не убили. Это ей значительно облегчило бы жизнь.

Заметив, что комиссар ждет объяснений, он продолжал:

— После аварии мы больше не были безработными. Что, по-вашему, должна делать безработная девушка? Конечно, выйти замуж. Тут как раз подвернулся Фроман. Он или другой, лишь бы женился. Здесь, по крайней мере, пристойное жилье.

— Вы здесь останетесь?

— Думаю, да. Это зависит от завещания.

Дрё задумался. Интересно узнать, кому перейдет состояние. Он встал, полистал журналы и положил их около кровати.

— Вас это все еще интересует?

— А почему бы и нет? — со злостью спросил Ришар. — У меня есть тележка. Пока я могу рулить, у меня есть занятие.

В тот момент, когда Дрё хотел пожать Ришару руку на прощание, он заметил телефон.

— Вы не так одиноки. Это Фроман вам предоставил?

— Его заставила Иза. Она сказала: «Так или никак».

Он улыбнулся и показался вдруг совсем молодым, похожим на ребенка, который гордится своим механическим поездом.

— Отсюда я звоню кому хочу.

— Вы часто пользуетесь телефоном?

— Достаточно часто. У меня есть друзья, которые не забывают меня.

— Значит, если я захочу спросить у вас что-либо?..

— Можете тут же позвонить. Не стесняйтесь, комиссар.

Комиссар вышел из комнаты. Я знал, куда он пойдет. К старухе, наверх. Мне сказал это Марсель. Я мысленно последовал за ними. Марсель, как всегда, волновался. А комиссар был погружен в свои мысли, так как у него было о чем подумать. Это самоубийство выглядело не очень убедительно. Но он не мог сказать почему. Мы с Изой ему надоели. Мы придавали происшествию какой-то подозрительный привкус. Бродячие акробаты! Другими словами, самоубийство с душком, негодное к употреблению. Все зажали носы, чтобы не слышать дурного запаха. Старуха, Ламбре де Шамбон, урожденная Фроман, уже держала наготове нюхательные соли.

Комиссар и Марсель пришли поговорить с ней. Марсель постучал в дверь. Она открыла. Она была вся в черном, лицо неподвижное, как посмертная маска. У комиссара не было никакого желания вдаваться в чувства. Но он явно хотел вытянуть из нее что-либо обо мне или об Изе…

— Женитьба вашего брата не удивила вас? — задал свой первый вопрос комиссар.

— Если это можно назвать женитьбой! По-моему, это легальное сожительство.

Это было сказано твердым, громким голосом, который говорил о том, что слуги для нее были всего лишь слугами.

Она завелась и продолжала:

— Мой брат оказался просто глупцом… а этот (она посмотрела на своего сына) идиотом. Оба восхищались шлюшкой, которая привела с собой этого безногого урода, не знаю уж на какой ярмарке нашла… Да, да, так и есть!

Это правда. Она меня именно так и звала: безногий урод. Я это узнал от Марселя. Он извинился передо мной. При этих словах комиссар поморщился. Он хотел возразить. Но она перебила его:

— Меня не интересует, кто виноват в аварии. Важен результат. А результат таков, что моего брата убили.