Лицейская жизнь Пушкина (сборник статей)

Кто как лебедь цветущей Авзонии,
Осененный и миртом и лаврами,
Майской ночью при хоре порхающих
К сладкой грезе отвился от матери:

Тот в советах не мудрствует; на стены
Побежденных знамена не вешает;
Столб кормами судов неприятельских
Он не красит пред храмом Ареевым;

Флот с несчетным богатством Америки,
С тяжким золотом, купленным кровию,
Не взмущает двукраты экватора
Для него кораблями бегущими.

Но с младенчества он обучается
Воспевать красоты поднебесные,
И ланиты его от приветствия
Удивленной толпы горят пламенем.

И Паллада туманное облако
Рассевает от взоров, — и в юности
Он уж видит священную истину
И порок, исподлобья взирающий!

Пушкин! Он и в лесах не укроется;
Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхитит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий.

Это послание было адресовано поэту, имя которого еще только один раз появилось в печати (в апрельской книге «Российского музеума» 1815 г. под стихотворением «Воспоминания в Царском Селе»), так как все прочие стихи он подписывал Александр Нкшп, 1… 14–16 и т. п.

Пушкин ответил Дельвигу лицейским посланием:

Послушай, муз невинных
Лукавый духовник;
……….
Да ты же мне в досаду —
(Что скажет белый свет?)
Любви моей в награду
Мне свищешь оду вслед:
Смотрите: вот поэт!..
Спасибо за посланье!
Но что мне пользы в нем?
На грешника потом
Ведь станут в посмеянье
Указывать перстом…

(«К Дельвигу», 1815).

Вскоре Пушкин получил полное признание и других лицеистов. Илличевский писал своему другу Фуссу 16 января 1816 г. о Пушкине: «Дай бог ему успеха — лучи славы его будут отсвечиваться в его товарищах».

К этой славе Пушкин был чувствителен. По-видимому, совершенно верна его характеристика, данная им себе самому в строфе «19 октября» 1825 г., посвященной Дельвигу:

С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты гордый пел для муз и для души;
Свой дар как жизнь я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты…

Уже в Лицее заметны в творчестве Пушкина два начала: одно, определяемое его собственным стремлением, другое — подсказанное ему «суетой» и «рукоплесканиями». Для того чтобы разделить эти две поэтические струи, постоянно сливавшиеся вместе, необходимо восстановить всю картину лицейского творчества, дошедшего до нас в неполном составе текстов. Несколько значительных произведений Пушкина безвозвратно утрачены, и мы узнаем о них лишь из косвенных показаний.

По существу погибло почти всё, написанное до 1814 г. Но и после этого года ряд весьма важных произведений не дошел до нас.

7

О произведениях, до нас не дошедших, мы знаем из статей В. Гаевского, который располагал данными, ныне утраченными, в частности личными воспоминаниями (устными) Михаила Лукьяновича Яковлева. Гаевский пишет: «… воспитание и недостаток терпения, чтобы преодолеть первые трудности русской версификации, вероятно, были причиною, что Пушкин писал по-русски преимущественно прозою до 1814 года, и уже с этого времени почти исключительно отдался поэзии… По рассказам товарищей его, он, в первые два года лицейской жизни, написал роман в прозе: Цыган и вместе с М. Л. Яковлевым комедию:

Так водится в свете, предназначавшуюся для домашнего театра».