Лицейская жизнь Пушкина (сборник статей)

Однако следует учесть, что в официальных кругах не придали большого значения этим слухам и этим доносам. Энгельгард, который тогда уже не был директором Лицея, но продолжал принимать близко к сердцу всё, что касалось Лицея, счел нужным выступить с протестами против подобных нападок на Лицей. Протесты эти объяснялись отчасти тем, что удар был направлен главным образом против лицеистов первого выпуска, кончавших Лицей при директорстве Энгельгардта. Письмо Энгельгардта русские газеты отказались напечатать, и оно появилось в двух остзейских газетах, а затем было перепечатано за границей, что доказывает интерес, какой за рубежом проявляли к роли Лицея в декабрьских событиях. Кроме того, Энгельгардт обратился к Бенкендорфу с просьбой принять меры к реабилитации Лицея. Просьба эта не была уважена. Осталась память о том, что при Энгельгардте выпускали «недостойных» лицеистов. В 1829 г. Николай I писал: «… ученики, подобные выпущенным во вкусе Энгельгардта, не будут более выходить из Лицея». Нетрудно расшифровать, кого именно Николай I имел в виду. Этот отзыв был ответом на письмо Константина Павловича (с 1822 г. номинально числившегося начальником Лицея), в котором в качестве примеров плачевного лицейского воспитания назывались имена Пушкина, Кюхельбекера и Гурьева. Но Гурьев был уволен из Лицея до Энгельгардта (в сентябре 1813 г.), следовательно Николай мог иметь в виду только Пушкина и Кюхельбекера.

Можно заключить, что все, писавшие в охранительном духе о недостатках лицейского воспитания, ближайшим образом имели в виду Пушкина. Именно Пушкин был поводом к сочинению доноса Булгарина о «лицейском духе», именно Пушкин вызывал негодование Николая I. Имя Пушкина обязательно сопутствовало теме о «лицейском духе», другие имена случайны. Пушкин определял суждения о Лицее.

6

Пушкин подвергся вступительным экзаменам 12 августа 1811 г. При этом он получил следующие оценки: в грамматическом познании языков: российского — очень хорошо, французского — хорошо, немецкого — не учился; в арифметике — знает до тройного правила; в познании общих свойств тел — хорошо; в начальных основаниях географии и в начальных основаниях история — имеет сведения. В первой сводке отзывов преподавателей, записанной Малиновским, значится: «Ветрен и легкомыслен, искусен в французском языке и рисовании, в арифметике ленится и отстает». Отзыв о рисовании, конечно, принадлежит Чирикову. В сводных сведениях за время с марта по ноябрь 1812 г. Чириков по успехам в рисовании ставит Пушкина на четвертое место после Илличевского, Корфа и Есакова. Они вместе с Пушкиным отнесены к «первому отделению» (по успехам). О Пушкине Чириков писал: «Отличных дарований, особенного прилежания, но тороплив и неосмотрителен; а потому и успехи его не столько ощутительны, как у первых трех его товарищей».

Любопытно сопоставить первые впечатления преподавателей о Пушкине с мнением его товарищей. И. И. Пущин познакомился с Пушкиным на вступительном экзамене. Пушкин, в свою очередь, познакомил Пущина с Гурьевым и Ломоносовым. Мальчики вчетвером часто собирались до самого дня переселения в Лицей (9 октября). Пущин рассказывал о первых впечатлениях знакомства: «Мы все видели, что Пушкин нас опередил, многое прочел, о чем мы и не слыхали, всё, что читал, помнил; но достоинство его состояло в том, что он отнюдь не думал выказываться и важничать… Всё научное он считал ни во что и как будто желал только доказать, что мастер бегать, прыгать через стулья, бросать мячик и пр.».

С этой характеристикой гармонируют и стихи из восьмой главы «Евгения Онегина», исключенные Пушкиным из печатного текста:

В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Елисея,
А Цицерона проклинал,
В те дни, как я поэме редкой
Не предпочел бы мячик меткой.
Считал схоластику за вздор
И прыгал в сад через забор…

Между тем беседы, в которых Пушкин мог проявить свою начитанность и память, были, конечно, по содержанию своему ближе всего к тому экзамену, где требовалось обнаружить знание начальных оснований географии и истории. А именно в этих предметах его собеседники — Пущин, Гурьев, Ломоносов — оказались на экзамене выше его. Пущин по этим предметам получил оценку «хорошо», а Ломоносов даже «очень хорошо», и один Гурьев, оказалось, по географии, подобно Пушкину, «имеет сведения», а по истории «ничего не знает».

Характерной чертой Пушкина было неумение в официальной обстановке обнаружить свои знания, и он проявил себя менее подготовленным, чем был на самом деле.