Лицейская жизнь Пушкина (сборник статей)

Вообще с определенными чертами его характера связаны и первые шаги его в Лицее. В тех же воспоминаниях Пущина, — которым имеем полное основание доверять, хотя они и писаны в 1858 г., — дана характеристика Пушкина в первые годы его пребывания в Лицее: «Пушкин, с самого начала, был раздражительнее многих и потому не возбуждал общей симпатии: это удел эксцентрического существа среди людей. Не то, чтобы он разыгрывал какую-нибудь роль между нами или поражал какими-нибудь особенными странностями, как это было в иных; но иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти. Это вело его к новым промахам, которые никогда не ускользают в школьных сношениях… В нем была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило… Всё это вместе было причиной, что вообще не вдруг отозвались ему на привязанность к лицейскому кружку, которая с первой поры зародилась в нем…».

По-видимому, и литературная репутация Пушкина у лицеистов установилась не сразу; но, с другой стороны, может быть, именно литературной репутации Пушкин обязан и той дружбой, которую он нашел по крайней мере в части своих лицейских товарищей.

Уже в конце 1813 г. его поэтическое дарование было замечено. Чириков в ведомости о «свойствах» воспитанников, поданной 30 сентября 1813 г., о Пушкине пишет: «Легкомыслен, ветрен, неопрятен, нерадив; впрочем добродушен, усерден, учтив, имеет особенную страсть к поэзии». Подобная же характеристика «имеет особенную страсть к поэзии» в этой ведомости дана еще только Илличевскому. Через год Чириков характеризовал Пушкина так: «Легкомыслен, ветрен и иногда вспыльчив; впрочем, весьма обходителен, остроумен и бережлив. К стихотворству имеет особенную склонность. Подает надежду к исправлению». В этом донесении (23 сентября 1814 г.), кроме Пушкина, отмечено еще три поэта: Илличевский («к стихотворству имеет особенную склонность»), М. Яковлев («к музыке и стихотворству большую имеет склонность»), Дельвиг («особенно пристрастен к стихотворству»).

Вообще официальные характеристики (до сих пор не собранные и опубликованные частично в самых разных изданиях) не дают подлинного нравственного портрета Пушкина. В этом отношении мы больше можем верить Пущину, который был близким другом Пушкина и как сосед по лицейской келье за первые три года выслушивал его вечерние исповеди. Однако в официальных характеристиках кое-что отразилось. Вот, например, характеристика, писанная Кошанским 15 марта 1812 г.: «Александр Пушкин больше имеет понятливости нежели памяти, более имеет вкуса, нежели прилежания; почему малое затруднение может остановить его, но не удержит: ибо он побуждаемый соревнованием и чувством собственной пользы, желает сравниться с первыми питомцами. Успехи его в латинском хороши; в русском не столько тверды, сколько блистательны».

Чувство соревнования у Пушкина несомненно было. Но соревнование в учебных занятиях не долго подогревало его самолюбие. По-видимому, он скоро увидел, что может проявить свое превосходство совсем на другом поприще. Пущин пишет: «При самом начале — он наш поэт… Пушкин потом постоянно и деятельно участвовал во всех лицейских журналах, импровизировал так называемые народные песни, точил на всех эпиграммы и проч. Естественно, он был во главе литературного движения, сначала в стенах Лицея, потом и вне его, в некоторых современных московских изданиях».

Но, по-видимому, в данном отношении дело обстояло не так просто, как рассказывает Пущин, глядевший на Пушкина пристрастными глазами близкого друга. В самых ранних журналах имя Пушкина отсутствует. Первое место лицейские товарищи отводили в поэзии Илличевскому. Победа пришла уже в 1814 г. и закреплена была на страницах «Вестника Европы» и «Российского музеума» целой серией стихотворений Пушкина. Раньше других признал превосходство Пушкина Дельвиг, который, по-видимому, уже в Лицее пользовался репутацией верного судьи в литературных вопросах и с мнением которого считались. Именно он напечатал в сентябрьской книжке «Российского музеума» 1815 г. панегирическое послание:

ПУШКИНУ